Немец

«Надо доделать эту работу и приступить к новой», — размышлял Заукер, направляясь к деревянному строению, где временно разместились его товарищи и люди из Вайшенфельда. Там топилась печь, а значит, было тепло и уютно. Майор возвращался к своим с хорошими новостями, так что теперь не грех выпить и закусить.

Глава седьмая

Ефрейтор Мюллер понимал, что рано или поздно эти люди до него доберутся. Ему захотелось поведать врачу о своих похождениях в хизненском лесу, но в свои двадцать с небольшим Ральф уже был достаточно сметлив, чтобы понимать: в такой ситуации скорее поверят майору, чем ему.

Оставалась последняя надежда: тайно выбраться отсюда, попасть к представителям военной разведки, чей штаб наверняка должен быть в центре города, и все рассказать. Ему, скорее всего, сразу не поверят, но могут заинтересоваться таинственным ящиком и отправить в лес специальную группу. В худшем случае до выяснения посадят под замок в тюрьму абвера. А это в его положении лучше сохранит ему жизнь, чем стены обычного полевого лазарета.

«Но когда уходить? Смогу ли я выбраться отсюда, не потеряв сознание в неподходящий момент? И где раздобыть форму?» — думая так, Ральф вновь уснул. Уснул крепко, не обращая внимания на яркое зимнее солнце.

…Память вновь вернула его в недалекое прошлое. Он вспомнил, как брел по следам бронемашины, чуть ли не поминутно останавливаясь, чтобы передохнуть, глотнуть из фляги и, собравшись с силами, продолжить путь. Снег скрипел под галошами русских валенок — лучшей обуви для зимы, когда-либо изобретенной человечеством. Ножевая рана отдавала острой болью. Во время очередного привала Ральф впал в забытье. А может, просто уснул. И наверняка замерз бы прямо тут, у дороги, не случись с ним очередного непредвиденного события.

Мюллер очнулся то ли от ощущения опасности, то ли от доносящихся со стороны леса криков. Он увидел группу людей, человек семь. Они перемещались в сторону дороги. Причем только двое были вооружены, остальные походили на пленных. Ральф приподнялся и тут же получил пулю куда-то в бок, слева от живота.

Над ним стоял человек с винтовкой. Ральф узнал мальчика из деревни, которого Грубер велел ему расстрелять.

— Давай, фриц, вставай, пойдем-ка с нами.

Парень говорил на своем языке, отчего-то называя Ральфа Фрицем. Ясно было, надо вставать и идти. Мюллер заметил, что его обыскали, отобрав все, в том числе оружие и фляжку с остатками шнапса.

«Интересно, узнал он меня? — думал Ральф, пытаясь встать на ноги, превозмогая шок и слабость. — Забыл… как его имя?»

Он сумел подняться и тут же, невесть откуда, налетел конный казачий разъезд. Всадники в овечьих полушубках и аккуратных круглых шапочках, отороченных каракулем, окружили их, и старший, обращаясь к парню, прохрипел:

— Эй, пацан, это кудэ же ты ентих цуциков ведешь?

— В плен взял. В деревню веду, в штаб, на допрос.

— Да ладно тебе. Кому они там нужны, в штабе-то? Ну-ка, отойди, мы лучше свои шашки на них проверим.

Не надо было знать русский язык, чтобы понять — дело вновь приняло дурной оборот. Мальчик и его спутник отошли в сторону, а вокруг сгрудившихся пленных, среди которых Ральф узнал румына из первого взвода, образовалась смертельная пустота. Всадники, взяв несчастных в полукруг, порубили одного за другим.

Ральф сидел на снегу, ожидая гибели. За сегодняшний вечер это было уже в третий раз. Его тошнило.

— Один остался. Парень, подними гада.

«Коля! его зовут Коля», — вспомнил Ральф, и тут же произнес вслух:

— Колья…

И неясно, узнал его парень или просто решил довести до своих хотя бы часть добычи, но он встал между пленным и всадниками и сказал непонятную для Ральфа фразу:

— Дядь, ну хватит тебе, а? Мне ж надо хоть одного немца до штаба довести… Тебе жалко, что ли, а?

— А вот я тебе сейчас покажу, жалко! Ишь ты, раскомандовался, чертенок! А ну-ка посторонись…

Старший замахнулся на Колю окровавленной шашкой. Вдруг загремели выстрелы. Со стороны, куда уехал бронетранспортер, показалась неровная цепь солдат. Всадники пришпорили коней и умчались, поднимая снежную пыль, а Коля и его напарник, пригибаясь, побежали в лес.

Ефрейтор Мюллер остался лежать, уткнувшись лицом в снег. Его, потерявшего сознание, подобрали свои, из мотострелковой роты, получившие приказ провести разведку боем.

Так Ральф оказался в лазарете.

И вот теперь здесь, в тылу, ему вновь грозила смертельная опасность. Он сосредоточился, пытаясь оценить свое физическое состояние. Раны ныли, но все они, по счастливой случайности, оказались по меркам военного времени достаточно легкими. Ральф потерял много крови, но в лазарете его подлечили, он уже начал, что называется, возвращаться к жизни. Последний «подарок» в тот злополучный вечер он, «за компанию» с русскими кавалеристами, получил от своих — пуля слегка задела левое плечо. Эта рана была совсем не опасна, но причиняла неудобства.