Немец

— Целлер, не находите, что задание слишком рискованно? Вдали от Берлина вы фактически вне закона. Впрочем, я вам все равно не верю… Но, говоря абстрактно, прежде чем взяться за такое поручение, следует составить завещание, потому что данный уровень секретности слишком опасен для здоровья четырех свидетелей.

Целлер вздохнул.

— Наша задача доставить кое-что тому, кто нас сюда послал. Это «кое-что» нами обнаружено и лежит в запечатанном ящике, к которому можно было прикоснуться лишь один раз, да и то, чтобы нанести на него маркировку, согласно инструкции. Далее, в условленном месте, мы от этого ящика избавляемся, то есть передаем его кому следует. Он попадает в замок Либенштайн, слыхали о таком? Хорошо. А далее — в штаб-квартиру института в качестве обычного трофея соответствующей зондеркоманды. А мы на целый месяц или даже на два отправляемся в отпуск куда-нибудь, где красивые горы, чистые озера и где все еще дают свежие сливки на завтрак. Все очень просто.

— Ага, точно, все слишком просто. Три вопроса: если все это так, зачем вы мне это рассказываете? Вам нужен еще один свидетель? Второе: спрашивается, зачем надо отправлять на ваши поиски группу хорошо обученных специалистов, которая, к слову, стоит двух рот вермахта, если вы говорите правду? Наконец, вы оставляли следы, вы везде назывались своим именем!

— Ну, предположим, следы мы почти нигде не оставляли, по крайней мере, старались избегать представителей служб, посвященных в наши вопросы… Просто вы, Заукер, оказались на высоте (при этих словах Заукер произвольно кивнул — что ж, похвала такого человека, вне зависимости от обстоятельств, была лестна). К тому же мы попались под Смоленском, где, как оказалось, из-под каждого куста мог в любой момент вылезти или наш патруль, или взвод одичавших русских солдат, отбившихся от своих частей и со страху стреляющих во все, что движется. Но в любом случае наши следы должны были полностью затеряться здесь, на этом аэродроме. Тут я появился уже в качестве Визе.

— Хорошо, но и сейчас я вам не верю. Ваши объяснения лишены логики.

— Придется поверить. Или можете не верить. Но все равно вам лучше присоединиться к нам, раз уж так получилось.

— Объяснитесь.

— Пожалуйста. Если вы откажетесь, вас задержит комендант. Мы тем временем улетим отсюда. Пока здесь разберутся, что вы на самом деле действительно правильный, свой человек, может пройти и день, и два, и даже целая неделя. Вы нас больше не сможете настичь.

— Прекрасно, но почему вас не устраивает такая перспектива? Это ведь то, что вам нужно?

— Я не исключаю возможности, что вам, коллега, удастся убедить коменданта навести справки максимально оперативно. Тогда вы наделаете много ненужного шума. Без вашей помощи комендант про нас забудет. Он не знает моего настоящего имени. Фронт уже рядом совсем — ему скоро будет не до наших с вами препирательств. А вот вы доложите обо всем не тем, кому следует.

— Мы в вашей власти. Убейте нас.

Целлер усмехнулся и посмотрел Заукеру прямо в глаза. От этого взгляда у бывалого офицера аж спина похолодела.

— Это неплохой вариант. Но… комендант. Не поймет. Кроме того, еще три человека нам не помешают. Я потерял много людей в походе. Тем более, мы с вами принадлежим к одной организации, и вообще, простите за неуместную откровенность, вы мне симпатичны.

Заукер задумался. В его положении доводы Целлера казались убедительными. Предложение «коллеги» все-таки давало возможность его не упустить. Оставшись на аэродроме, он наверняка терял все шансы выполнить задание.

— Что ж, Целлер, предложение принимается.

— Еще бы, я был в вас уверен. Слушайте тогда: мы должны вылетать немедленно. Скоро стемнеет, а нам необходимо достичь небольшого полевого аэродрома в районе Мосальска. Это километров пятьдесят отсюда, то есть с учетом предполетных процедур, рулежки… крейсерская скорость — 260, плюс посадка… Получается около сорока минут.

— Летчик ваш?

— Я летчик, — Целлер нарочито самодовольно ткнул себя кулаком в грудь. — В наше время надо все уметь.

— Надеюсь, что летать вы умеете, — проворчал Заукер.

— Триста часов общего налета, из них — треть на этом «мебельном вагоне».

Целлер и Заукер вместе вошли в дом. Солдаты все еще держали на прицеле Хартмана и Вейкер-шталя. Обращаясь к коменданту, Целлер произнес:

— Эти господа поступают в мое распоряжение. — При этих словах Заукер кивнул. — То, что произошло, простое недоразумение. Мы выполняем одно и то же поручение. Спасибо, вы можете быть свободны.

Комендант поначалу растерялся, но, сообразив, что ему нет дела до игр этих офицеров, просто вскинул руку вверх в традиционном приветствии и вышел из комнаты. За ним последовали солдаты.

По дороге к самолету Целлер дотронулся до плеча шедшего впереди Заукера.

— Ну что, вы ведь до сих пор мне не верите? Возьмите-ка, почитайте. Я решил отобрать это у коменданта. Как говорят русские, «береженого бог бережет». Подпись вам должна быть хорошо знакома.