Немецкая русофобия и её причины. Философия, история, политология

По истечении восьми-девяти лет мирового экономического кризиса, начиная с 2007–2008 годов, постперестроечный миропорядок, построенный под эгидой США, начал рушиться. Западные державы-гегемоны США и Германия ощущают, что вопреки их политическому, военному и в первую очередь экономическому весу, а возможно, что как раз из-за него, этот миропорядок становится всё более уязвимым. Общественные структуры, кажущиеся демократическими, толерантными, в чём-то даже социалистическими, ослабевают и разрушаются. Хотя после триумфа неолиберального капитализма традиционное рабочее движение и левые, причём не только коммунистические силы и были оттеснены на второй план как бессмысленные или не отвечающие действительности, но эта капиталистическая система функционирует всё хуже и становится всё менее убедительной. Настоящего сопротивления пока что нет. Действует принцип TINA (There is no alternative – Альтернативы нет). Индивидуализация общества ведёт к индивидуализации фрустрации и «контрстратегий». Плохо и то, что активизировалось сопротивление правых, с их националистическими, расистскими, фашистскими лозунгами – потому что всё еще есть кто-то, на кого можно смотреть свысока, кого можно топтать и избивать дубинками.

Ситуация на Украине или на островах Южно-Китайского моря, а в первую очередь на Ближнем и Среднем Востоке дала империалистическим США и их верным, пусть и обладающим суверенитетом вассалам понять, что победа в холодной войне на самом деле была мнимой, «конец истории» не наступил. В игру возвращаются те мировые игроки, которые были, казалось, выброшены на свалку истории; дают о себе знать и игроки новые, такие, как Исламское государство, возникшие в результате операций спецслужб США в период холодной войны.

Во́йны, которые США ожесточённо ведут с целью насаждения и укрепления нового миропорядка, не привели к запланированным результатам. Речь идёт о двух войнах в Персидском заливе (1990–1991 годы и 2003 год), войне в Афганистане (2001 год), следует также упомянуть Сомали (с 1992 г.) и Ливию (2011 г.), Балканы (война в Югославии 1999 г.) и пограничные регионы России (включая две чеченские войны 1994 года и 1999 года), а также кризис на Украине (с 2014 г.) и грузинскую войну 2008 г. С военной точки зрения все эти войны были проиграны, использованные марионеточные правительства оказались практически нежизнеспособными. Роль мирового жандарма обходится США всё дороже, и играть её, с учётом внутриполитической обстановки, стало труднее. Но и сами союзники стали менее послушны, более скупы и осторожны, когда речь идёт о деньгах или войсках. Получились failed states, не состоявшиеся государства. Идеал устройства западного мира – замкнутого, ведомого США и структурированного – более не работает. Запасная стратегия максимальной дестабилизации, кантонизации стратегически важных сырьевых регионов Среднего и Ближнего Востока, а также отдельных частей Африки, оказалась настолько «удачна», что США и их союзники теряют контроль над ситуацией, а сложившиеся ранее организации, такие, как воины Аллаха всех мастей, теперь отстаивают свои собственные интересы вопреки экономическим, силовым и культурным интересам Запада, читай США.

Речь в основном идёт о кантонизации, то есть раздроблении, некогда вполне жизнеспособных государств, часто автократических или диктаторских, но вполне обеспечивавших своим гражданам если не избыток демократии, то скромное благосостояние и социальное благополучие. Сегодня на их месте образовались пёстрые лоскутные ковры из областей под управлением полевых командиров и находящихся у власти групп, сформировавшихся по этническому и/или религиозному принципу. В среднесрочной перспективе это может помочь делу поддержания баланса сил между Америкой, Западом и Израилем. По крайней мере, ограниченного военного и экономического вмешательства вполне достаточно для обеспечения стратегических интересов государства и доступа к полезным ископаемым – в первую очередь к злосчастной, но такой необходимой нефти. До тех пор, пока сопротивление носит экстремистский характер и религиозно мотивировано (а также дискредитирует себя как исламистское), некоторые остаточные риски сохранятся и в мегаполисах.