Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

На лечение в Зоден, Карлсбад, Мариенбад651 и др. места ездили в те годы не как сейчас, на неделю-другую, нет, если уж отправлялись в долгий путь со всем скарбом и, конечно же, с русской прислугой, то брали собственный дорожный экипаж с провиантом, посудой и постельным бельем и проводили за рубежом месяцы, а то и несколько лет, путешествуя по всей Европе. Таким вот образом еще мои родители в 1848 году предприняли свадебное путешествие в Вену и Богемию. Первая российская железная дорога, Николаевская, Петербург – Москва, как известно, введена в эксплуатацию только при Николае I в 1855 году.

Разбирая старые бумаги в нашем архиве, я нашел целые вороха печатных личных документов, или паспортов, крепостных, где были указаны пол, возраст, род занятий каждого. Вероятно, означенные лица были заложены хозяевами в компании «Ценкер и К°», а после отмены крепостного права в 1863–1864 году652 бумаги за ненадобностью там и остались.

Все подробности касательно Альберта Марка Вам, наверное, предоставил Мориц Филиппович Марк. Хочу лишь добавить, что сын Альберта Марка, Генри Марк (Андрей Альбертович), был очень близким другом моего батюшки, а также его ровесником, поскольку, как и мой батюшка, родился в 1821 году. Он крестил меня, был моим крестным отцом. По внешности и по всей своей натуре он был первостатейный вельможа. Молодым человеком приехал в Москву из Англии, привезя с собою экипаж и четверку лошадей, а также своего знаменитого английского кучера, мистера Пейджа. В Москве Марк купил красивый дом (позднее дом Боткина653) на Маросейке, где у него бывали все московские финансовые тузы, зарубежные артисты, итальянская опера, заезжие иностранные путешественники и т. п. Моя маменька нередко рассказывала нам о званых обедах и балах, происходивших в этом доме, и добавляла, что нигде не видела столь радушного хозяина. В 1864 году все рухнуло. Позднее в Петербурге Генри Марк вновь сколотил крупное состояние, чтобы примерно в 1873‐м вторично и теперь уже навсегда обанкротиться. Я встречал его в 1880‐е годы, когда он был уже стариком, но по-прежнему этаким старым английским лордом, в петербургской конторе барона Гинцбурга654, где он, как маклер, дожидался приема, пока я сидел у барона. Sic transit gloria mundi!655

Умер он около 1904 года нищим в Париже, где под конец вел одинокую жизнь на денежное пособие своего друга юности Камиля Депре.

Увы, замечаю, что по причине всех этих давних воспоминаний я совершенно уклонился от прямой цели этого письма, не сердитесь, дружище, трудно противостоять соблазну.

С учреждением в Москве множества банков, располагающих огромными средствами и кредитами за рубежом, частным банкирам стало труднее подолгу выдерживать конкуренцию, что, вообще говоря, имело место во всех странах. Пожалуй, кроме домов Ротшильда, которые сами по себе составляли огромный банк, почти все старые банкирские дома в Берлине, Бремене, Гамбурге мало-помалу полностью закрывались или же превращались в акционерные банки, как, например, «Варшауэр и К°». В последний год перед революцией Петербургский международный коммерческий банк имел 46 филиалов (за рубежом – в Париже и Брюсселе), акционерный капитал в 60 млн рублей, около 40 млн резерва и 1,5 млрд рублей клиентских денег на текущих счетах! Где уж частной фирме конкурировать с подобными колоссами. Тем не менее в 1888 году исполнилось ровно сто лет существования «Ценкер и К°»!

В 1897 году директор Ротштейн предложил мне ликвидировать мою фирму и взять на себя создание московского филиала Петербургского международного банка. Предложение было слишком щедрым и любезным, так что я согласился. Банк принял весь мой конторский и вспомогательный персонал, и через год я ликвидировал все свои старые обязательства до последней копейки! Я привык всегда руководствоваться принципом не иметь в деле чужих денег, кроме разве что семейных.

Этим решением я подвел черту под всем прежним. Ежедневно я имел дело с новыми методами, новыми оборотами, уже миллионными, однако чувствую некоторую печаль, когда вспоминаю все милое старое, вспоминаю давние времена. Эти давние честные принципы живо напоминали мне «Приход и расход» Густава Фрейтага656.

Дом «Ценкер и К°» начал свою деятельность в правление великой Екатерины II, пережил войну с французами, Наполеона, императора Павла, декабристов, Николая I, Александра I, Александра II и Александра III, чтобы при Николае II в конце концов исчезнуть.

Если Вам интересно, могу добавить, что первый Андреас Ценкер в течение пяти лет был членом учетной комиссии Государственного банка, как и мой батюшка много лет спустя. Батюшка был гессен-дармштадтским консулом, имел различные австрийские, гессенские и российские ордена.

Я дослужился лишь до ордена Св. Владимира и до чина статского советника, но, кстати говоря, имел австрийский орден Короны и, как бельгийский консул (28 лет)657, офицерский крест бельгийского ордена Леопольда.

Как говорят французы, – cela ne prouve rien, mais cela flate toujours658.