Немецкие шванки и народные книги XVI века

Вот, доктор Фауст, то, что ты должен узнать, ибо ты этого пожелал. И запомни, что преисподняя есть преисподняя смерти, зной пламени, тьма земли, забвение всех благ, о конце которой не озаботился Господь. В ней страдания, и муки, и вечный неугасимый огонь; жилище всех адских драконов, гадов и мерзких насекомых; обиталище падших дьяволов, полное зловонной воды, серы, смолы и расплавленного металла. И это тебе мой первый и второй ответ. В-третьих, ты понуждаешь меня и желаешь, чтобы я тебе сообщил, какие страдания и муки испытывают или будут испытывать осужденные в аду. В таком случае, господин мой Фауст, ты должен заглянуть в Писание, ибо от меня это сокрыто. Однако насколько ужасно выглядит преисподняя, настолько же невыносимы ее муки и пытки. Об этом я хочу тебе сообщить. И грешникам приходится так, как я тебе уже подробно об этом рассказывал. Ибо поистине говорю тебе:162 ад, чрево женщины и земля ненасытны. Так и здесь нет ни конца, ни исхода. Будут они содрогаться и стенать о своих прегрешениях и зле, также и о проклятом адском ужасе и зловонии, препонах и слабости, воплях и вздохах. И будут они взывать к Господу, с мольбами и трепетом, робостью, громкими криками, в тоске и в печали, с воем и стоном. Ибо не должны ли они кричать громким голосом, трепетать и содрогаться, когда все создания и твари Божии ополчатся против них, и будут они терпеть вечное поношение, а блаженным будут уготованы вечный почет и веселие? И страдание и мука одних будут много тяжелей и суровей других, ибо неравны их грехи и неравны также кары. Будут грешники жаловаться на невыносимый холод, на неугасимый огонь, на непереносимый мрак, зловоние, на вечные побои, на дьявольские лица, на то, что отчаялись во всем добром. Будут они молить со слезами на глазах, со скрежетом зубовным, задыхаясь от смрада, со стенаньями в голосе, шумом оглушающим в ушах, трепетом рук и ног. От великой боли будут они пожирать собственный язык, будут просить себе смерти, охотно соглашаясь умереть, но не смогут они умереть, ибо смерть будет бежать их, а муки их и пытки станут день ото дня тяжелее и больше. Вот тебе, господин мой Фауст, ответ на третий вопрос, и согласуется он с первым и вторым. В-четвертых, и в-последних, хочешь ты иметь от меня ответ на вопрос, который относится к Богу: смилуется ли Господь над осужденными на адские муки. Как бы это ни было, чтобы дать ответ на твой вопрос, я хочу сперва ознакомить тебя с адом и его сущностью, сообщить тебе, как он был создан гневом Господним, и потом посмотреть, не можем ли мы на этом построить некоторые положения. Хотя, дражайший Фауст, это будет противоречить твоему обету и клятвенному обещанию, все же тебе будет дан ответ. Ты спрашиваешь напоследок, могут ли грешники вновь снискать милость Божию? На это я отвечаю: НЕТ. Ибо все те, кто обретается в аду, кого отринул Господь, там навеки останутся и пребудут в гневе Господнем и немилости, там, где нет навсегда никакой надежды. А если бы они могли снискать милость Божию, как мы, духи, на это все время рассчитываем и надеемся, тогда бы они возрадовались и вздыхали об этой минуте. Но столь же мало, как бесы в аду могут надеяться в своем падении и несчастье на милосердие Божие, столь же мало могут надеяться и грешники. Ибо здесь не на что надеяться. Их мольбы, вопли и вздохи не будут услышаны, и их пробужденная совесть будет наносить им удары в лицо. Император, король, князь, граф или другие правители будут сокрушаться: ах, если бы они не тиранствовали и здесь на земле не давали волю своим прихотям, тогда бы могли они снискать милосердие Божие! Богач будет говорить: если бы он не был скупцом, щеголь — если бы он не предавался роскоши, прелюбодей и развратник — если бы он не творил прелюбодеяние, блуд и непотребство; пьяница, чревоугодник, игрок, богохульник, клятвопреступник, вор, грабитель, убийца и подобные им будут помышлять: о, если бы я не наполнял каждый день свое чрево едой и питьем, предаваясь излишествам, сладострастию и жадности, если бы я не богохульствовал, не нарушал присягу, не крал, не грабил, не убивал и не совершал подобных грехов, тогда я мог бы надеяться на прощение; но грехи мои перешли меру того, что может быть мне отпущено, поэтому я вполне заслужил эту адскую кару и муку и не могу надеяться снискать милость Божию.