Читаем Немецкий язык со Стефаном Цвейгом. Шахматная новелла полностью

161.Die obligaten Eröffnungszüge ergaben sich ziemlich rasch. Erst beim siebenten oder achten schien sich etwas wie ein bestimmter Plan zu entwickeln. Czentovic verlängerte seine Überlegungspausen; daran spürten wir, dass der eigentliche Kampf um die Vorhand einzusetzen begann. Aber um der Wahrheit die Ehre zu geben, bedeutete die allmähliche Entwicklung der Situation wie jede richtige Turnierpartie für uns Laien eine ziemliche Enttäuschung. Denn je mehr sich die Figuren zu einem sonderbaren Ornament ineinander verflochten, um so undurchdringlicher wurde für uns der eigentliche Stand. Wir konnten weder wahrnehmen, was der eine Gegner noch was der andere beabsichtigte, und wer von den beiden sich eigentlich im Vorteil befand.


162.Wir merkten bloß, dass sich einzelne Figuren wie Hebel verschoben, um die feindliche Front aufzusprengen (мы только заметили, что отдельные фигуры, пробиваются вперед как тараны, стремясь прорвать фронт противника; der Hebel – рычаг, рукоятка, домкрат; feindlich – враждебный), aber wir vermochten nicht – da bei diesen überlegenen Spielern jede Bewegung immer auf mehrere Züge vorauskombiniert war – , die strategische Absicht in diesem Hin und Wider zu erfassen (поскольку каждый ход этих выдающихся игроков составлял только часть комбинации: «поскольку каждое движение этих выдающихся игроков было продумано на несколько ходов вперед», то мы никак не могли уловить стратегический замысел в этом постоянном передвижении то туда, то сюда; das Hin und Wider). Dazu gesellte sich allmählich eine lähmende Ermüdung, die hauptsächlich durch die endlosen Überlegungspausen Czentovics verschuldet war, die auch unseren Freund sichtlich zu irritieren begannen (постепенно к этому присоединилась давящая усталость, вызванная, главным образом, тем, что Чентович бесконечно долго обдумывал каждый свой ход: «вызванная, главным образом, бесконечными паузами для обдумывания, которые требовались Чентовичу», это постепенно начало заметно раздражать и нашего друга; lähmen – парализовать, расслаблять; lahm – парализованный; хромой; die Ermüdung; verschulden – бытьвиновникомчего-либо). Ich beobachtete beunruhigt, wie er, je länger die Partie sich hinzog, immer unruhiger auf seinem Sessel herumzurücken begann (я обеспокоено наблюдал, что чем дольше затягивалась игра, тем беспокойнее он ерзал на своем кресле; sich hinziehen; der Sessel; beunruhigen – беспокоить, тревожить), bald aus Nervosität eine Zigarette nach der anderen anzündend, bald nach dem Bleistift greifend, um etwas zu notieren (то нервно зажигал сигарету за сигаретой, то хватал карандаш, чтобы что-то записать; die Nervosität – нервность, нервозность; der Bleistift).


Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Немецкий язык]

Похожие книги

«Дар особенный»
«Дар особенный»

Существует «русская идея» Запада, еще ранее возникла «европейская идея» России, сформулированная и воплощенная Петром I. В основе взаимного интереса лежали европейская мечта России и русская мечта Европы, претворяемые в идеи и в практические шаги. Достаточно вспомнить переводческий проект Петра I, сопровождавший его реформы, или переводческий проект Запада последних десятилетий XIX столетия, когда первые переводы великого русского романа на западноевропейские языки превратили Россию в законодательницу моды в области культуры. История русской переводной художественной литературы является блестящим подтверждением взаимного тяготения разных культур. Книга В. Багно посвящена различным аспектам истории и теории художественного перевода, прежде всего связанным с русско-испанскими и русско-французскими литературными отношениями XVIII–XX веков. В. Багно – известный переводчик, специалист в области изучения русской литературы в контексте мировой культуры, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, член-корреспондент РАН.

Всеволод Евгеньевич Багно

Языкознание, иностранные языки