Немилосердные лета

Шумит платан, закрывши полдвора,
дворняга бродит, волоча оковы.
Ловя пустопорожний звон ведра,
идут на мойку пегие коровы.
Лишь я живу во времени ином.
В моих часах не двигаются стрелки.
Их заводить не стоит перед сном,
к старухам выходя на посиделки.
Их заводить не стоит на заре,
к античности спускаясь на раскопки,
туда, где пшат – в шуршащем серебре,
а бабочки мечтательны и робки.

Небесная ткачиха

В сумерках окончила стихия
буйство многих сил.
Сквозь прогнозы, редкостно плохие,
вечер проскочил.

Осторожно засвечу фонарик

вместо костерка.
Снимется разбуженный комарик
с влажного песка.

Где же ты, Небесная Ткачиха?

На небе побудь.
Для тебя одной светло и тихо
льется Млечный Путь.

о. Шикотан, 1989

Часть первая. Тихо тебя окликну 2021 – февраль 2022

Театрик

Давнего века загадки.
Дворик в осенней грязи.
Стены добротнейшей кладки,
окна в слепых жалюзи.
Голубь бесстрастно и ловко
меряет дряхлый карниз,
и заглушает ливневка
эхо былых антреприз.

Про театральные были,

про безрассудный размах
даже деревья забыли,
те, что росли на задах.
Клен позолоченной кроной
скрыл слуховое окно.
Но по ночам незаконно
изредка светит оно.

Дождик легко занавесил

призрачный строгий танцкласс.
Триста посадочных кресел
не дожидаются нас.
Из непроглядного мрака
звезды навстречу плывут.
Он не случаен, однако,
наш по соседству приют.

Близостью этой руины

дом тяготится жилой,
не различают машины
след от парковки былой.
Близко надвинулась туча
парусом, черным, как дым.
Дряхлым пенатам наскуча,
вместе мы прочь улетим.

След

В небе – след от чужого крыла.
Улететь бы.
Была не была –
проживешь и в медвежьем углу…
Просыпаешься, рвешься к столу.
А московский снежок все кружит.
И к прогулке душа не лежит.

Новое кладбище

Не молилась, не била поклоны.
Свечку теплила возле иконы.
На погосте стояла одна.
Всё казалось, что рядом – она.
Нет ни рядом ее, ни в округе.
Нет на свете беспечной подруги.
Все земные запутав дела,
впопыхах в никуда отошла.

Электричка вдали громыхает.

Ветер в кронах пожухлых вздыхает,
подгоняет меня на пути.
Я не знаю, куда мне идти.
Ветхий дед, он назвался Иваном,
показал мне тропу за бурьяном.
Протоптал ее здешний народ.
До пролома она доведет.

От часовни дойду до пролома.

Далеко забралась ты от дома.
Без тебя наступает зима.
Ты туда заспешила сама.
Оглянусь: в образцовом порядке
в голом поле могилки – как грядки.
Тех, кому не хватило земли,
за Москву хоронить привезли.

Страница