Немилосердные лета

Я жизнь твою перелистаю.
Как много вырванных страниц!
…Мы провожаем птичью стаю
галдящих, неуемных птиц.
Мы возле клеток зоопарка
дурачимся и дразним львов.
Небескорыстная гадалка
сулит нам вечную любовь.

Но все мерещится зола мне

и роза, втоптанная в грязь.
В том городе, где столько камня,
ты никогда б не прижилась.
Нам нехрустальных пара туфель
одна досталась на двоих.
И в доме, сложенном из туфа,
ты впопыхах забыла их.

Наследство

мне не спросясь оставила наследство
беспечная подруга а ушла
не совладав… я даже знаю с чем
и лодочки (в коробке, на распорках)
и платье в пол грозят из моды выйти –
когда в стенном шкафу на них наткнусь
и спущенные петли на чулках
с ненужною сноровкой поднимаю
и есть среди искусственных жемчужин
единственная что добыта в море
и что ж? она поблёкла прежде всех
и колется испорченным замком
серебряная брошка с бирюзою –
с позеленевшей мертвой бирюзой

Зола

Только пепел знает, что значит сгореть дотла.

И. Бродский

Бывшей даче, лесному раздолью
он давно уж не принадлежит,
не бунтует, не рвется на волю –
дряхлый кот возле печки лежит.

Снеговая тяжелая туча.

Непогоды пугающий гул.
Кто-то печку топить не научен,
кто-то в плошку воды не плеснул.

Кто сегодня в окне замаячит?

Кто небрежно калитку толкнет?
Кто под крышей заброшенной дачи
неумело огонь разведет?

Там под тихие всхлипы метели,

торопясь, остывает зола.
Быстро письма мои догорели.
Но ответные я берегла.

Под утро

московские крыши – в нетронутом снегу
перебираю в уме глагольные рифмы
вялый стих задуман по колодке
постыдное равнодушие к результату
мое домоседство – со звоном в ушах
с головокруженьем
с избытком сонливости
наблюдаю заинтересованные экранные лица
декабрьского нон-фикшн

приснился сын в ребяческом возрасте

теплый незаслуженный сон под утро

Простое письмо

Сначала всё ждали осенней поры,
гадали, куда улетим.
Опала листва, опустели дворы.
А мэр объявил карантин.

В холодную ночь без единой звезды

по-беличьи тучки быстры.
Эфир одарил нагнетаньем беды,
а почта – письмом от сестры.

Простое письмо по старинке дошло,

с отклеенной маркой, вчера.
Не знаю, во все ли пределы мело,
мне виден лишь угол двора.

Чужой внедорожник под нашим окном

в сугроб превратился к утру.
Тобою налитую стопку с вином,
вздохнув, со стола уберу.

Свитерок