Немира. Колесо судьбы

Девица устало опустилась на тюфяк. Мысли сбились в кучу. И отыскать в ней что-нибудь мало-мальски стоящее не выходило. А еще возникло неприятное ощущение, что Войтех нарочно привел ее именно сюда, тем самым вдребезги разбив план побега.

Немира оглядела неровные земляные стены. Ну как тут сбежишь? Скоро ночь, кругом топи. Оружия нет. Да и уверенность в том, что вообще удастся выбраться из этого муравейника, упорхнула где-то на третьей развилке. Единственным лучом надежды мелькнуло упоминание о бабах. Авось подсобят.

Словно в ответ на робкое предположение донеслось дивное бессловесное пение. Несколько высоких женских голосов сливались в один и снова расходились.

Распахнулась дверь, и в помещение вплыла вереница из пяти красавиц, ровесниц Немиры, все в шелковых рубашках да намитках с золотой вышивкой, поверх гарсеты на рысьем меху. Уши серьги с самоцветными каменьями оттягивают. Руки, обвитые толстыми браслетами из черненого серебра, едва ношу удерживают. Девица невольно завела грязные ладони за спину.

Женщины поклонились в пол гостье, уже вскочившей на ноги, и, не прекращая пения, освободили руки – кто от кувшинов, кто от сосудов с пахучими смесями. Две красавицы подошли к Немире и принялись стягивать с нее одежу.

– Погодьте, я и сама могу.

Женщины словно не слышали, ловко избавляя гостью от грязного тряпья.

– Да перестаньте. Чай, не настолько хвораю.

Красавицы, не обращая внимания на протесты, принялись уже за сапоги.

– Как вас хоть величать?

Женщины переглянулись, а затем открыли рты. Немира отпрянула – у обеих не было языков.

* * *

В какой-то миг Лисице показалось, что еще чуть-чуть, и его рука сгорит. Нечто подобное он чувствовал в деревне, когда наемные «псы» умудрились упустить девку из-под самого носа.

Близко оберег, очень близко. Лесь так и вовсе не выдержал такого соседства – свалился наземь, пеной исходя.

– Что это с ним? – насторожились спутники и чуть подались назад – поди, заразен.

– Что вы, милки, – хихикнула Юга, с удовольствием потрогав свое, пока еще молодое лицо, – нечего тут страшиться. Наоборот. Это значит, что вы вот-вот разбогатеете!

Подельники переглянулись.

– Близка наша дичь, ой близка! – притопнула ведьма.

– Лучше бы ты хоть немного боль притупила, – оскалился главарь.

– А что ж я сделаю? – округлила глаза ведьма. – Тут только Морена поможет.

– Морена? – злобно прошипел Лисица. Рука стальными тисками обхватила шею ведьмы.

– Есть еще способ! – прохрипела крыса – веселье как ветром сдуло. Хватка чуть ослабла. – Надобно поскорее путь продолжать. Когда оберег будет совсем близко, твоя боль стихнет.

– Это мне и без тебя ведомо, – фыркнул главарь. – Веди давай. Не хватало тут сгинуть.

И хотя прежде именно в Черных болотах скрывалась Призрачная шайка, а все ж немало лет прошло. Многое изменилось в черном пейзаже.

Юга с облегчением проследила, как острое лезвие скрылось в ножнах.

– А Лесь? – забеспокоился один из односельчан юноши.

– Сейчас-сейчас, – бросилась к пареньку ведьма. Вытащила из заплечного мешка ножик и сунула меж зубов. Что-то зашептала.

– Готово, – поднялась она с колен.

– Что значит «готово»? Он же в себя не пришел, – не отступал мужик.

– На кобылу его, покуда не очухается, – велел Лисица. – Да поскорее. Нет мочи терпеть.

Юга захлюпала впереди. Дубина закинул молодца на последнего оставшегося в живых коня и повел за провожатой.

– Коли поторопимся, к ночи будем на месте, – пообещала ведьма.

– Уверена? – нахмурился Лисица.

– Когда ж я тебя обманывала, соколик, – обернулась Юга, а подельники разом ахнули – вместо моложавой бабы перед ними снова была старуха.

* * *

Журча полился в корыто серебристый ручеек, разгоняя по комнате душистый пар, что клубился, мыкался в земляные стены, обступал дверь, но, так и не найдя ни единой прорехи, продолжил метаться по светлице.

Вода приняла в свои теплые объятия усталое тело, одурманила и даже потеснила мысли о странных и диких обычаях болотных племен. Хотя поразмышлять было над чем. И прежде всего – как случилось, что пять редких красавиц стали женами Младшенького, да по собственной воле? Но еще сложнее оказалось переварить новость, что языки женщины отрезали себе сами – так здешние невесты доказывали искренность своей любви, являли свою преданность и самоотверженность, причем никто их к тому не неволил.

Что ж такого в этом неприветливом косматом человеке, если прекрасные девы не только решились на вечное молчание, но и согласились делить единственного супруга промеж собой? Насколько велика должна быть любовь, чтоб превратить соперниц в семью? Или, наоборот, мала? Немира бы так точно не смогла. Даже теперь воспоминания о Войтехе и блуднице из Кревина неприятно покалывали. Что уж говорить о подобном образе жизни?

Девица поморщилась, затем потянулась, больше не переча осторожным растираниям умелых рук. Тело податливо обмякало. Мысли становились легче и неуловимее, без остатка растворяясь в заполнившем комнату аромате. Вот отмоется она как следует, отдохнет, а там видно станет, что предпринять дальше.