Немка

«Здравствуйте». Теперь я сообразила, что это мог быть один из моих новых учеников. «Я не мог поверить своим глазам, когда увидел вас здесь в нашем дворе». — «Вы меня знаете по школе?» — как-то смущенно спросила я. «Да… и если позволите спросить, по какому случаю вы здесь?» — «Я здесь живу». — «Этого не может быть. Я здесь живу… тоже». — «Тогда мы соседи. Собственно, я только сегодня поселилась здесь… А в каком вы классе?» — «В 10-м». — «Мой самый первый урок в этой школе, причем без света». — «И вы его отлично провели».

«Пожалуйста, не говорите этого». — «Почему нет? Это мнение всех учеников. Наша учительница по литературе не сказала ни одного слова о литературе за весь урок без света, а у неё будто университетское образование. И она лет на 10 старше вас».

Как-то было мне не по себе. Он же спросил, как бы полушутя, нельзя ли мне перенять у неё преподавание русского языка и литературы, а немецкий пусть бы она преподавала. На это я рассмеялась. «Я ценю ваш юмор, но если всерьёз, это невозможно, молодой человек. И не делайте такие поспешные выводы после первого урока. Еще может всё по-другому оказаться». — «Я, конечно, понимаю, не в ваших правилах говорить плохо о своей коллеге. Я и не намерен вас на это спровоцировать, но… Вчера опять был у нас её урок — при свете. Лидия Александровна, поверьте мне, её знание русской литературы… (он искал подходящее слово) по меньшей мере, слабое». Пауза. «Извините, пожалуйста, это мы будем с директором школы выяснять… Это было так неожиданно — вас здесь встретить…» Он широко улыбнулся, и я увидела его не совсем плотные зубы.

«Завтра у вас урок немецкого языка», — сказала я, чтобы только что-нибудь сказать. Тут и Тамара вышла, и мы ушли.

В этот вечер Клавдия Сергеевна хотела вызнать, на самом ли деле я одна, или всё-таки есть у меня друг. Я дала ей знать, что эта тема мне неприятна. «Я только думаю, — застенчиво продолжила она, — здесь у нас в доме такие хорошие ребята есть… Один особенно, я хорошо знаю его мать…» — «Клавдия Сергеевна, запомните, пожалуйста — я не люблю этого. И никакого сводничества!» Я вошла в нишу и задёрнула занавес. Теперь я её, конечно, обидела. Оттянув занавес назад, я пошла в кухню, где она снова взялась за вязание. «Вы же не сердитесь на меня?» — «Нет, нет, вообще нет». — «Я понимаю, что вы это с добрым намерением, но…»

«Всё нормально, я всё понимаю и обещаю больше не начинать такого разговора».

К утренней смене второго дня занятий в десятый класс пришли 15 учеников, причём почти все женского пола, все на 1–3 года моложе меня. С удовлетворением я провела с ними урок. Однако никто из них и не работал, и все учили немецкий язык ранее. Я заметила, что молодой человек, с которым я случайно встретилась, не присутствует, значит, придёт вечером. За время урока он несколько раз появлялся в моих мыслях… Что это? Просто за то, что он будто бы положительно обо мне отзывался? Нет! Не это. Я отчётливо видела его перед собой, его походку и статную фигуру, как он своеобразно протирал очки, слышала его голос, звучавший несколько громко и чуть с хрипотой… Видела его обаятельную улыбку…

Бог ты мой! Что происходит в моей голове? Вон из головы! Прочь с этим! Он мой ученик, кто знает…

Моего ученика в очках, который пришел в вечернюю смену, звали Георгий Евтухов, он сидел за первым столом прямо напротив меня (если мне иногда приходилось сидеть). В течение урока я не решалась его что-нибудь спросить, а он, очевидно, не решался на меня взглянуть. Если уж он попадал в мое поле зрения, он опускал голову. Это было мне неприятно. Но уже на следующем уроке всё оказалось в полном порядке. Он с интересом прислушивался к ответам других учеников и смотрел, как я на них реагирую, он пытался тоже принимать участие в устной речи (вопросах-ответах), хотя его ответы в большинстве не соответствовали, и его немецкое произношение оставляло желать лучшего. Иногда я с трудом сдерживала смех. Приходило на ум, как я в 5-м классе пыталась рассказать — впервые по-русски: «как ныне сбирается вещий Олег…» и как мне было стыдно, когда раздалось хихиканье… И он мне нравился всё больше…