Немного любви (ЛП)

Чёрт. Было бы легче, намного легче, найти случайного незнакомца для секса. Такого, как этот парнишка, с которым я танцевал, когда не нужно было его имя. Мне не нужны были разговоры. Мне нужна была только узкая задница для моего члена и кайф, который приходил вместе с этим.

Всё это было бы предпочтительнее того, чтобы с головой уходить в свои чувства, и это хорошо меня обобщало, не так ли? Я был готов рискнуть шансом на что-то настоящее ради быстрого траха, чтобы на пять минут отвлечься от своей жизни.

Когда я стал этим человеком? На эту часть ответить было достаточно легко. Превращение в шлюху-которая-не-даёт-ничего-больше-траха началось после потери родителей, разрослось в полную силу, когда я оставил своё сердце на пороге Джексона в Коннектикуте, и завершилось со смертью бабушки. Будто это была вина кого-то угодно, но не моя. Я мог весь день обвинять каждого человека, который приходил и уходил из моей жизни, но это не меняло того факта, что я сделал всё сам, загнал себя в эту дыру. Я так мало думал о своей значимости, что основывал свою ценность вокруг действий других.

Я толкнул парня в грудь, пятясь назад, вдруг чувствуя головокружение.

— Не сегодня, — сказал я, и он, должно быть, решил, что вся драма этого не стоила, потому что ушёл раньше, чем мне пришлось просить снова. Я быстро определил, стоит ли мне вытошнить в туалете все свои кишки, прежде чем решил, что свежий воздух и кусочек унижения — варианты получше.

Я прошёл мимо Баша и Шоу, пробираясь через толпу, и они мудро не сказали ни слова, но я чувствовал спиной их взгляды, направляясь к выходу из клуба. Я ни за что не мог сегодня сесть за руль, так что придётся взять такси и подумать, куда сбежал Джексон, чтобы…

Я толкнул дверь, и через аллею, у кирпичной стены, положив руки на колени, сидел Джексон. Он выглядел чертовски плохо, будто постарел на десять лет за минуты с тех пор, как я его видел, беспокойство и грусть отпечатались на его лице, и его галстук беспорядочно свисал на воротнике рубашки. Он встретился со мной взглядом, а затем посмотрел мимо меня, будто чтобы посмотреть, с кем я выбрал провести остаток ночи, но когда дверь захлопнулась, оставляя меня и только меня, на его лице отразилось облегчение.

Теперь, придя сюда, где хотел быть, я не знал, что сказать. Между нами повисла неловкая тишина, и Джексон поднялся на ноги и отряхнул брюки.

— Я… думал, ты ушёл, — наконец сказал я.

— Нет.

Я посмотрел вдоль аллеи, где всё ещё тусовались несколько маленьких группок людей, достаточно далеко, чтобы быть вне зоны слышимости.

— Надеешься, что тебе повезёт, или…

— Жду тебя, — Джексон сделал шаг навстречу мне. — Только тебя, — ещё один шаг. — Всегда тебя. Даже когда ты чёртов придурок.

Мои глаза яростно щипало, когда он подошёл ещё ближе, и ещё сильнее, когда он потянулся, чтобы положить руку на мою щеку. Я прильнул к его прикосновению и закрыл глаза, чтобы оставить слёзы там, где им было место. Вот это, прямо здесь, было то, от чего я бежал. У мужчины, который сейчас меня успокаивал, была сила сломать меня. Как я просто опустил всю свою защиту, когда он мог передумать в любую секунду? Я сделал глубокий дрожащий вдох.

— Я не знаю, как это делать, — признался я.

— Я тоже. Я даже не знаю, с чего начать. Но, Лукас, посмотри на меня, — я открыл глаза и увидел понимающий взгляд Джексона, и он держал моё лицо обеими руками. — Я знаю, глупо продолжать притворяться, что мы ничего не значим друг для друга. Ты можешь весь день напролёт говорить мне отвалить, уйти прочь, но я никуда не пойду. Я знаю, ты не имел в виду ничего из тех ужасных вещей, которые сказал, так что перестань бороться со мной. Пожалуйста.

Стыд, который я чувствовал в тот момент, когда он увидел меня насквозь, я запомнил навсегда. Пока руки Джексона держали меня на месте, заставляя смотреть ему в глаза, мне пришлось встретиться со своими демонами, один за одним, начиная с необдуманных реакций, острого языка, неспособности впустить кого-то, кто обладает силой причинить мне боль… Я не заслуживал быстрого прощения Джексона или его сочувствия, но нуждался в этом, так же сильно, как нуждался в нём.

— Прости… — сказал я, дрожа от искренности своих слов, и вцепился в его рубашку, молча умоляя. А затем я послал тишину к чёрту, потому что его прощение мне нужно было больше воздуха. — Джексон, мне так жаль. Ты прав; я не имел в виду ничего из того, что сказал. Боже, я так облажался… Пожалуйста… пожалуйста, прости меня. Скажи мне, что я не испортил всё полностью, прежде чем у нас вообще появился шанс. Скажи мне, что хочешь попытаться и что меня можно исправить. Скажи мне, Джексон, пожалуйста.

Джексон провёл большим пальцем по моей щеке, и я чувствовал, как его глаза изучают моё лицо, даже когда я не мог поднять взгляд на него. Затем он прижался своим лбом к моему и прошептал:

— Я прощаю тебя. Но, Лукас, ты должен перестать отталкивать меня.