Немного любви в холодном Мэноре (СИ)

— Быть счастливой — это решение, Драко. Я приняла это решение давно, потому что давно люблю тебя. Я берегла тебя внутри своей разбитой души, но я не знаю, кто за нас всё решил, — глаза щипало от слёз. — Я прошу тебя постараться меня простить после всего этого. Простить и попытаться понять.

Она бежит за ним. Босые ноги намокли из-за утренней росы. Звонкий смех расплывается по всей поляне, а в руках у неё целая охапка белых роз. Драко останавливается и раскрывает объятия для своей гриффиндорки. Они валятся с ног и жмурятся от солнца. Чувствуют дыхание и сердцебиение друг друга. Парень начинает щекотать девушку и та выпускает цветы из рук.

— Ты красивая, Грейнджер, — он целует костяшки её рук. — Я хотел бы поднять нашу любовь к солнцу.

— Зачем она ему сдалась?

— Чтобы небо перестало с таким интересом наблюдать за нами.

— Мы под его защитой.

— Я всегда буду защищать тебя, Гермиона. Я влюблён в тебя навеки.

========== Глава 19. Связующий. ==========

Где-то около деревни Насыпное Нагорье. Июнь, 2002

Он перемещался уже в который раз за последние сутки. О сне и еде вообще речи не было. Времени очень мало и на отдых нельзя было останавливаться. Тео стучал в очередные двери, позабыв о том, что сейчас ночь. Рука была сжата в кулак и с каждым ударом стук становился громче.

— Открывай, сукин сын! — вскрикнул Теодор. — Открывай!

Секундное затишье. Парень задержал дыхание и услышал заветное шуршание за хлипкой деревянной дверью. Скрип и в проёме появился старик. В лунном свете виднелись его седые волосы и борода. В нос ударил резкий запах трав и настоек.

— И тебе здравствуй, — прохрипел мужчина. — Давно не виделись.

— Ты знаешь за чем я пришёл, — Теодор кипел от гнева из-за неуместных приветствий. — Не вынуждай меня!

— В тебе так много злости, внучок, — усмехнулся старик. — Зайдёшь?

Правая рука потянулась за палочкой, пока на лице отражалась ярость. Тео видел своего деда много лет назад и ничем хорошим эта встреча не закончилась. Кантанкерус Нотт был тем волшебником, который когда-то выбрал нейтралитет в Первой Магической Войне. И пока многие считали его старым отшельником, то старик мог составить конкуренцию самому Тёмному Лорду. Автор «Справочника чистокровных волшебников» так же стал тем человеком, который разгадал секрет Чёрной Метки.

Теодор когда-то решил обратиться к деду, чтобы тот помог отцу избавиться от отметки на руке, но он захлопнул дверь перед внуком. Кантанкерус принял нейтральную позицию не только не поле боя, но и в собственной семье. И Тео поклялся себе, что никогда больше не постучится в эту дверь, но зарекаться нельзя. Человек, который вернул парня к жизни, сейчас был в беде. Жизнь Гермионы висела на волоске и он был готов переступить через себя.

— Нет. Мне нужен твой дневник.

— Ты не найдёшь там ответов, Теодор. Там ничего нет о крестражах.

— Откуда ты…

— Я занимался метками, родовой магией и немножко легилименцией.

Верить деду у него не было оснований. Но и не доверять так же. Кантанкерус не любил своего сына, но довольно благосклонно относился к внуку, несмотря на их громкие встречи. Тео не подгонял старика, но терпение уже было не пределе. Он тянул время, которого нет.

— Тогда ты знаешь, что мне нужно. Я не могу допустить, чтобы эта девушка умерла.

— Не могу ничем тебе помочь. Она выживет лишь в том случае, если продолжит оставаться его крестражом.

— Ты лжёшь мне, старый, — рявкнул в ответ Тео. — Не бывает безвыходных ситуаций.

— Я и не говорил, что ситуация безвыходная. Эта девчонка готова пожертвовать собой, так почему ты не позволишь ей этого сделать? Одна несчастная душонка против благополучия всего мира.

— Заткнись! — он ухватил деда за ворот рубашки и занёс кулак над его лицом. — Не смей! Ты не помог мне уберечь родителей и я сдался, но в этот раз я справлюсь без твоей помощи. Я — не тот пятнадцатилетний мальчик, который не знал, что делать, если отвергают родные люди. Она — мой родной человек!

— Что ты говоришь? — он злорадно усмехался. — Настолько родной, что ты нагрянул ко мне посреди ночи?

— Как мне ей помочь?

— Никак. Она либо живёт с этой дрянью внутри, либо умирает.

— Нет! — он ударил Кантанкеруса в нос. — Она будет жить! Жить без этой херни!

Град ударов обрушился на старика. Вся ненависть, которую Тео вынашивал в себе многие года, выплёскивалась в виде нанесений кровавых отметин на лицо Кантанкеруса.

На его глазах слёзы, хотя отец учил, что парни не плачут. Рука крепко сжимает палочку, пока Тео тарабанит в дверь.

— Тео? — дед растеряно смотрит на внука. — Что случилось? Ты без предупреждения…

— Помоги ему, — практически молит парень. — Помоги! Эта Метка убивает его!

— Нет! — категорично заявляет мужчина. — Никто не заставлял его и насильно не набивал эту дрянь на руку. Я предупреждал его!

— Он — твой сын! Он ошибся! Все ошибаются!

— Уходи, Теодор.

Сейчас он не понимал, за что больше ненавидел деда: за отца или за Грейнджер. Или за них обоих. Но в этот раз Тео не допустит, чтобы кто-то умер. Кто-то близкий ему.

— Спасать утопающего — дело дрянное, — Кантанкерус смеялся и сплёвывал кровь. — Неблагодарное.