Немного ненависти

– Он победит! – повторила она, стараясь, чтобы это прозвучало как несомненный факт, хотя ее собственная голова гудела от сомнений.

Может быть, она и могла его отговорить. Но сейчас было уже слишком поздно.

Щит с грохотом упал на землю.

– Ремни внизу, – объявила Изерн. – Тебе выбирать, Большой Волк.

Стур поймал взгляд Рикке и пожал плечами, еще небрежнее, чем обычно, словно мысль о поражении ему и в голову не приходила:

– Пускай он выбирает.

– Выбирай, Молодой Лев.

Лео покачал головой.

– Пускай он выбирает.

– Мужчины! – Изерн закатила глаза. – Никогда не могут решить, что им нужно. Ладно, будете драться каждый своим оружием.

Она швырнула щит обратно Трясучке, вытащила из земли свое копье и указала его острием на людей, которые стояли по периметру круга, уже сомкнув обращенные вовнутрь щиты в сплошную стену, так, что ободы скребли друг о друга:

– А вы смотрите, не выпускайте этих двоих, пока дело не решится. И не вмешивайтесь больше, чем будет необходимо!

Она сплюнула сок чагги, вытерла подбородок и кивнула, словно все наконец-то было устроено к ее удовольствию.

– Ну ладно, за дело!

Где добывают имена

Лео однажды слышал высказывание: «Атака – это лучшая защита». Он не помнил, кто это сказал, но решил, что это философия смелых. Слова, с которыми можно жить. Так что его план заключался в том, чтобы стать ураганом: не давать Стуру ни передышки, ни шагу, ни секунды, чтобы подумать. Ошеломить этого ухмыляющегося ублюдка, уложить его в грязь, после чего можно будет ожидать пиров в свою честь и песен о своей воинской доблести.

Однако планы часто разваливаются на куски, когда их начинают рубить мечами, и план Лео продержался не дольше того времени, которое потребовалось Изерн-и-Фейл, чтобы провизжать:

– Деритесь!

Стур набросился на него с такой ошеломительной быстротой, что Лео был вынужден превратить свой открывающий удар в неуклюжий блок, а затем и вовсе перенести вес на заднюю ногу под зубодробительным ударом, едва не выбившим меч Барнивы из его руки.

Проблеск Стуровой ухмылки, промельк сияющей стали – и Лео отступил еще дальше назад, парируя, уворачиваясь, парируя; мгновенный скрежет и лязг их клинков почти затерялся в кровожадном реве толпы. Лео едва успел нырнуть под коварный рубящий удар, который должен был снести ему голову с плеч долой, но Стур не предоставил ему неуклюжего возвратного движения, с которым можно было бы поработать: он лишь презрительно отшагнул от попытки Лео нанести контрудар и продолжал наседать дальше.

Похоже, Стур тоже слышал эту фразу насчет атаки и защиты. Только у него это выходило лучше.

– Прикончи его! – вопил Антауп.

– Давай! – орал Юранд.

– Лео! – ревел Гловард, потрясая щитом.

Но Стур уже снова нападал: три рубящих удара, настолько стремительных, что Лео едва успел увернуться от первых двух, на чистом инстинкте. От третьего он отшатнулся, едва не выронив меч в слабой попытке сдержать противника. Стур был ураганом. Лео был листиком, который носило по всему кругу.

Ну и скорость! Он дрался тяжелым мечом, какие были в ходу на Севере – широкий клинок, мощное перекрестье, тяжелая золоченая рукоять, – но орудовал им с такой ловкостью, словно это была стирийская рапира. Минимум ненужных движений. Минимум времени на восстановление после удара. Все намерения искусно скрыты.

Не считая Бремера дан Горста, законно претендовавшего на звание величайшего фехтовальщика эпохи, Лео никогда не видел, чтобы клинком владели с таким свирепым мастерством. Он ощутил, как по позвоночнику ознобом ползет сомнение. Он привык быть укутанным в теплую пеленку самоуверенности, и сейчас, когда ее сорвали, холод оказался еще неприятнее из-за того, что был для него незнаком.

…Однако Лео слышал высказывание: «Есть много способов разбить яйцо». Он не был уверен, что до конца понял его значение, но решил, что это вполне действенная философия. Слова, с которыми можно жить. Допустим, у Стура преимущество в скорости, но у Лео преимущество в силе. Ему просто нужно дождаться, пока противник откроется, после чего прижать мерзавца к ногтю и раздавить, как орех на наковальне.

Следующая Стурова атака началась с убийственной скоростью, но Лео был наготове. Он увернулся, отбил удар и двинулся вперед вместо того, чтобы отступить, с удовлетворением заметив проблеск удивления на лице Сумрака. Он рубанул раз, рубанул другой – тяжело, вкладывая в удары свой страх и смятение, – и меч в руке Стура заколебался.

Взвизгнула сталь: Стур поймал клинок Лео своим, остановив удар в последний момент, когда лезвие уже почти коснулось острого кончика его носа. Они стояли, скалясь в лицо друг другу, борясь за преимущество в силе, скребя перекрестьями мечей, почти соприкасаясь костяшками кулаков, постоянно меняя стойку в попытке хоть на волос добиться перевеса в свою пользу, сцепившись в яростном, застывшем противоборстве на фоне бессмысленного грома толпы, в котором крики одобрения невозможно было отличить от оскорблений.