Немного похоже на судьбу (ЛП)

Я не имею права задавать эти вопросы, но мне бы хотелось.

– Извини, – говорю я, отодвигаясь от окон, направляясь к кухонной стойке, где я оставила свой клатч. – Я уже ухожу.

Он шагает ко мне. Я почти возле стойки, но внезапно останавливаюсь. Он заполняет пробел между нами и кладёт свою руку на мою. Кожа горит от его прикосновения, и мой взгляд блуждает по его рукам - воскрешая в памяти эти талантливые руки - руки, играющие на гитаре, держащие микрофон и скользящие по моему бедру.

– Не извиняйся. И не уходи. – Его голос умоляет, и у меня в животе проносится волна эмоций. Дело не только в том, что он великолепный. Не только в том, что он солист моей любимой группы. И даже не только в том, что он более глубокий человек, чем я считала - что он знает, как трахаться как профессионал, и может угодить мне, как никто другой.

Это большее.

Я влюбилась в него той ночью и, стоя здесь, когда его кожа касается моей, я уверена в этом больше, чем когда-либо. Это произошло той единственной ночью. Я была влюблена в него и до встречи с ним, но это было нереально. А ночью, которую мы провели вместе, окончательно.

Я не знаю, что делать. Я разрываюсь между тем, чтобы поступить правильно с Брайаном и тем, чтобы быть правой с самой собой.

Я вглядываюсь в его руку на секунду, поскольку она всё ещё лежит на моей. Его пальцы мягко касаются моей плоти, заставляя разум воспроизводить каждую секунду нашей единственной совместной ночи. Воспоминания наполняют меня потоком жажды и страсти, удовольствия и сильных чувств, которые я никогда не отпущу.

Он отпускает мою руку, но лишь для того, чтобы сделать ещё один шаг поближе ко мне. Мы в нескольких дюймах друг от друга, с глазу на глаз. Его зелёные так сильно напоминают мне о его брате, но неким образом они ещё более проницательные. В их глубине боль - то, чего я не знаю о нём, чего он мне не говорил и чего я, возможно, никогда не узнаю ... но почему-то я вижу еще надежду, желание и жар, и все это направлено прямо на меня.

Мое дыхание учащается, и на сердце тяжелеет. Я отступаю от его рук. Здесь слишком напряженно.

– Оставайся на завтрак, – мягко говорит он. – Нет причин, по которым парень не может позавтракать с девушкой своего брата. – В его взгляде проскальзывает тень.

Я прочищаю горло. Нет причин, по которым я не должна ... ну, кроме той, что я хочу, чтобы он поцеловал меня.

– Хорошо, – отвечаю, несмотря на сомнения.

– Что ты для меня сделаешь? – спрашивает он.

Я удивленно поднимаю брови.

– Извини?

Он смеется и подходит к холодильнику.

– Я просто шучу. – Он заглядывает на содержимое внутри холодильника. – Яичница-болтунья, хорошо?

– Звучит хорошо. Могу помочь.

– Ты занимаешься апельсиновым соком. Я – яйцами.

– По рукам. – Я шагнула за его спину и выхватила сок из холодильника. – Стаканы?

Он указывает на шкафчик.

– Хочешь еще и тост?

– Конечно.

– В кладовке. – Он кивает на дверь, я иду туда и глупо осматриваю содержимое.

Полки в основном пусты, но две верхние полки полностью заполнены всяким алкоголем, который только можно себе представить. Это похоже на магазин спиртных напитков, пива, вина и ликера.

Коробка зерновых стоит на другой полке, рядом с другими предметами. Буханка хлеба лежит собственной полке в полном одиночестве.

– Нашла? – Его низкий голос раздаётся вблизи у моего уха, и я подпрыгиваю.

– Да, – говорю я, хватая хлеб. Когда я поворачиваюсь, он блокирует мои движения.

– Тебе нужна помощь? - спрашивает он.

– Нет, – говорю я, но мой голос звучит скорее как писк.

Он хихикает, но больше ничего не говорит. Я отхожу с дороги, и он хватает тостер с другой полки - я даже не заметила его там. Он подключает его на стойке, и, как только он уходит с пути, я кладу в тостер два куска хлеба.

– Итак, Риз, есть ли у тебя планы на оставшуюся часть лета? – Он напевает мелодию, когда размешивает яйца, пока они шипят в сковороде. Я пытаюсь понять, что он напевает, но звук его голоса, смешанного с жарящимися яйцами, накладывает саундтрек на наше утро, и я успокаиваюсь.

Я чувствую, что есть вещи, которые я хочу ему сказать, вопросы о нашей ночи, независимо от того, чувствовал ли он это, или это моё разыгравшееся воображение ... но мы стоим здесь, легко разговариваем, пока готовим завтрак.

– Я, вероятно, поеду навестить свою семью.

– Где они?

– В Фениксе.

– Ты оттуда?

– Да. – Я смотрю, как тостер нагревает хлеб красными кольцами. – Я переехала сюда учиться в колледже и осталась после выпуска.

Марк берёт несколько тарелок из шкафа рядом со мной, и я отрываю взгляд от хлеба, чтобы налить апельсиновый сок.

– Погода примерно такая же, да?

– Да. В Фениксе обычно на несколько градусов теплее. – Я действительно обсуждаю погоду с Марком, фак, Эштоном?

– Я предпочитаю погоду Лос-Анджелеса. – Там бывает жарко, но обычно держится около восьмидесяти градусов (27 по Цельсию). Я стараюсь не проводить здесь слишком много времени летом.

– Тебе не нравится жара, как в духовке? – Я дразнюсь, и он смеётся.

– Не в моём вкусе.

– Ты когда-нибудь играл в летнем туре здесь или в Фениксе?

– Да, но мы требуем закрытые площадки.

– Умно. Какое твое любимое место?