Немного похоже на судьбу (ЛП)

Крошечная часть меня не может не спросить, не хочу ли я не дать уйти Брайану, потому как он моя связь с Марком. Он - моя гарантия, что я снова увижу его брата. Что бы ни случилось между ними, должно быть, уже в прошлом теперь, Брайан остановился у него. Сердце Брайана должно быть больше, чем я предполагала, и, возможно, он уже простил Марка.

Я не знаю, потому как я не в курсе никаких реальных подробностей о том, что произошло, что привело к этому, что вызвало это, каковы последствия, и как это все изменило отношения между братьями.

Когда я наконец въезжаю на подъездную дорогу дома моих родителей, чувство облегчения омывает меня. Мне двадцать семь, но дом мамы и папы всё ещё успокаивает.

Моя мама хлопает дверью и сжимает меня в крепкие объятия. Она не изменилась. У неё такие же короткие волосы, те же карие глаза, которые унаследовала моя сестра.

– Риз! – Восклицает она, крепко держа меня. Тепло покалывает мне глаза. Неужели я действительно заплачу только потому, что моя мать обнимает меня?

Я смотрю в потолок, чтобы оградиться слез, а затем отхожу. Она целует мою щеку.

– Ты прекрасна. Светишься. Это из-за твоего нового мальчика, о котором писала своей сестре?

Я закатываю глаза, угроза слёз утихает.

– У неё самый длинный язык во вселенной, – скулю я.

Моя мама смеётся.

– Заходи и расскажи мне о нём всё.

Я приехала сюда, чтобы сбежать от мыслей о нём. Я не говорю ей об этом, и, конечно же, не собираюсь пересказывать свою любовную жизнь матери, но надеюсь, что позже состоится серьёзная беседа с сестрой по поводу болтливости.

– Рейчел придёт на ужин?

– Она сказала, что постарается зайти после обеда. Сегодня вечером у неё есть какие-то планы с Беном.

Я скучаю по моей младшей сестре и её обожаемому парню, Бену. Они вместе с колледжа. Я уверена, что когда-нибудь они поженятся. Иногда мне хотелось бы справляться со всем так же, как она.

Рука мамы обернута вокруг моих плеч, когда она проводит меня через гостиную.

– Я просто поднимусь наверх и поставлю сумку, – говорю я.

– Не торопись, и мы перекусим вместе.

Я направляюсь в свою детскую комнату. Я не была дома в весенние каникулы. И чувствую себя сволочью. Я знаю, что мама любит, когда я приезжаю домой, и мне нужно делать это чаще. Хотя дорога длинная, и в середине учебного года трудно найти время. Плюс, кто посещает Феникс для отдыха в июле? Не то, чтобы Вегас был намного лучше, но жара может калечить. Мне следует знать это, раз уж я выросла здесь.

Я оглядываю свою спальню. Здесь ничего не изменилось, с тех пор как я оставила это место почти десять лет назад. Несколько фотографий в рамке по-прежнему засоряют мой комод, и все они из средней школы. Я выбираю одну и смотрю на четырех подруг, обнимающих друг друга. Я помню этот момент - в доме Джилл, перед концертом. Это был наш выпускной год, и Vail открывал концерт какой-то другой группы, которую я даже не могу вспомнить. Мы с Джилл были одержимы Марком Эштоном, как и наши подруги.

Из трёх девушек на фотографии я продолжаю общаться только с Джилл. С одной из них мы даже в Facebook не друзья.

Я бросаю фоторамку и ее содержимое в мусорную корзину. Жизнь продолжается. У меня много новых фотографий и воспоминаний с Джилл. Она всегда будет моей лучшей подругой, а Бекки и Холли из другой жизни. Интересно, что бы они подумали о моём затруднительном положении, о том, что я спала с Марком, а теперь сплю с его братом.

Неважно, что они подумают. Даже я не знаю, что думать.

Я выкидываю ещё несколько школьных фото с верхней части своего комода и вспоминаю о пустом комоде Брайана в его спальне. Он настолько избегает воспоминаний, или всё просто упаковано, ожидая постоянного места в новом доме?

Несмотря на то, что я думаю об этих воспоминаниях как о случившихся в другой жизни, я не выбрасываю фотографию нас с Джилл в рамке «Лучшие друзья навсегда». Оставляю и классное кольцо или коробку, заполненную памятными безделушками, – разными, от подруг или мальчиков, в которых я была влюблена. Когда-нибудь я отпущу все это, но сейчас сувениры предлагают успокаивающий оазис в засушливой пустыне, где я проживаю последние два месяца.

Я сажусь на кровать, такую же, как родители купили, когда я выросла из колыбельки. Пружины скрипят, когда я сажусь, и я хихикаю про себя, когда думаю о том, как Эрик, мальчик, с которым я встречалась в старшей школе, пришел ко мне, и мы обнимались. Мои родители были внизу. Мы в моей комнате «занимались» и должны были держать дверь открытой, что мы и делали, отчаянно прислушиваясь к шагам, чтобы успеть разбежаться. Мы старались вести себя как можно тише, а потом кровать издала громкий писк, сдающий нас с потрохами. Эрик застыл, а я истерически хихикнула, потому как нервничала, что обжималась с мальчиком в постели, но нас не поймали. Он вскочил, а потом мы по-настоящему учили уроки. Мы больше не обжимались в моей постели - ну, мы не возвращались в мою постель, когда мои родители были дома, чтобы нас не услышали.