Немного похоже на судьбу (ЛП)

– Каждую секунду, каждый день, – на выдохе.

– Боже, – бормочет он. Он притягивает меня к себе, и у меня нет сил бороться. Он не целует, просто обнимает меня несколько секунд, и мне чертовски хорошо, и всё равно, если он использует меня из-за конкуренции со своим братом. – Ответ на твой вопрос: зачем я пришёл сюда.

Он зарывает лицо мне в шею, ключицей и грубой щетиной по моей коже. Моё сердце в его руках. Моя кровь нагревается, нервы пробуждаются, и все чувства мчатся вниз к центру, пульсирующему между ног.

Я не просто хочу его - я хочу, чтобы это было настоящим, искренним. Он мне нужен. Я боюсь его. Наша ночь наводняет мои воспоминания, рука, проходящая по моему бедру, его поцелуй, его прикосновение, его тело, когда он вошел в меня. Такой сильный, такой знакомый ... но всё начинает исчезать. А затем полностью исчезает, когда я осознаю, что творю.

Я вырываюсь из его объятий, не понимая до конца: благородная я или глупая.

– Поехали со мной, – говорит он. – Винни отвезёт твою машину, а мы сможем сидеть в задней части Юкона, только ты и я, и болтать.

Быть в ловушке в машине в течение пяти часов с Марком Эштоном?

Это как сбывшаяся мечта ... разве что опасная. Даже самоубийственная.

– Я ... я не знаю. И кто такой Винни, чёрт возьми?

– Начальник безопасности. Пожалуйста, Риз. Я приехал сюда, чтобы увидеть тебя. – Это не пятнадцатиминутный путь от Стрипа к моему дому. Он совершил пятичасовую поездку в машине, чтобы увидеть меня в другом штате. Для такого занятого человека, как он, это заслуживает некоторого признания. Я едва ли могу придумать причину, чтобы сказать ему «нет», когда он сделал все это из-за какой-то надежды, за которую цепляется, за то, что мы можем всё исправить. – Пожалуйста, просто дай мне несколько часов.

Я вздыхаю. Меня не нужно убеждать. Я не знаю - было из-за чувства долга перед моим парнем, а не потому, что я действительно не знала, что делать. Я знаю, что было бы правильно сделать, но, несмотря на это делаю противоположное.

– Хорошо.

Двадцать шесть

Телом я прижимаюсь как можно ближе к двери машины, чтобы отдалится от Марка и искушения, а он нет. Он сидит поцентру, нажимает кнопку, которая поднимает чёрный разделитель между нами и водителем, и устраивает наши тела, чтобы мы сидели точно так же, как в тот же самый вечер, когда его автомобиль вёз нас с концерта в Мандалай-Бэй к нему домой в Мандарин Ориентал.

Его рука на моём бедре, а мои руки обернуты вокруг его предплечья, прижимая его ко мне. Он сидит с раздвинутыми ногами, его колено прижимается к моему, а я держу свои ноги вместе, как хорошая девочка. Тем не менее, я ощущаю себя не очень хорошо.

– Я не могу так, – говорю я в знак протеста. – Выпусти меня. Мне нужно ехать домой. Одной.

Юкон едет вперед, и мы в движении. Вздыхаю и расправляю руки вокруг себя, скрещивая их на груди, но он не убирает свою ладонь с моего бедра и колено рядом с моим коленом. Я поднимаю его руку и кладу её ему на колено, не прикасаясь ни к какой другой части его тела.

– Иди сядь там, – говорю я, кивая через небольшое пространство на ряд сидений, лицом к нам.

Он хихикает и отодвигается на пару дюймов.

– Можешь получить свое пространство.

– Боже, благодарю.

Мы успокаиваемся на несколько секунд, каждый смотрит в окна, и мне интересно, что на самом деле он, чёрт возьми, делает.

Наконец я поворачиваюсь и смотрю на него.

– Ты не такой, каким, я думала, ты будешь.

Его глаза находят мои.

– И каким, по-твоему, я должен быть?

– Честно говоря, я никогда не думала, что у меня будет возможность познакомится с тобой. Всё, что я читала и слышала о тебе, говорит, что ты пользуешься женщинами для секса, но со мной это было не так.

– Что ты слышала?

– Журналы рассказывают, что каждую ночь ты проводишь с разными женщинами. Twitter - что ты этим гордишься.

– Учитель английского, который верит всему, что читает, – размышляет он.

– Не корми меня этим дерьмом. Лучше отрицай.

– Я не могу отрицать всего, но вы видите лишь то, что мой публицист хочет, чтобы вы все видели, как тогда та история об измождении, которую я рассказывал тебе. – Он выделяет в воздухе кавычки вокруг слова «измождении», и я вспоминаю, как он открыл этот секрет мне - только мне. – У меня даже нет учетной записи в Twitter.

– Есть.

Он снимает блокировку с телефона и бросает его на сиденье между нами.

– Покажи мне.

Я очень хочу посмотреть в его телефон. Какие приложения у рок-звезды? Это глупая, случайная мысль, заставляет меня понять, что он похож на всех остальных - только более горячий и богатый.

Тем не менее, я не трогаю его. Это выглядит слишком личным. Вместо этого я захожу в свой аккаунт в Twitter на телефоне и даю ему.

Он заглядывает, сузив глаза на некоторые фото, посмеиваясь над другими.

– Я никогда не писал ни одного из этих постов. Почему все такие короткие?

– Нельзя использовать более ста сорока символов.

– Почему нет?

Я пожимаю плечами.

– Это предел.

Он прокручивает ещё немного, просматривая сообщения, которые он якобы сделал, в то время как кто-то другой делал это от его имени.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

– Что?