Немного правды о мужчинах, или У меня есть я и мы справимся

– У нас не так. У нас кто за свою девушку платит, та и выигрывает. А потом он ещё вкладывает в неё массу денег, чтобы она довела себя до силиконового совершенства.

– А зачем это нужно мужчине? Это якобы повышает его статус в глазах общественности? Как же, у него девушка титулованная…

– Что-то типа того.

Перед тем как убежать на лекции, Робин отвёл меня в уголок и протянул сто пятьдесят евро.

– Ты чего? – опешила я.

– Ну, ничего же не меняется, – жалобно произнёс Робин.

– Я же не смогу приходить к тебе домой. Буду лежать в палате.

– Но когда всё закончится, ты ко мне придёшь?

Мне показалось, ещё немного, и Робин, испуганный, оттого, что я могу не вернуться к нему после больницы, расплачется.

– Тебе здесь деньги пригодятся. За те твои деньги, которые лежат в тумбочке, ты не переживай. Они будут тебя ждать. Несмотря на то, что ты здесь, в клинике, неофициально, кормить тебя будут, Квентон договорился. Но я каждый день буду приносить тебе что-нибудь вкусненькое. А деньги возьми. Условия контракта никто не отменял. Если не хочешь держать их в больничной палате, я просто буду класть тебе сто пятьдесят евро каждый день в тумбочку, где хранятся другие деньги. У тебя будут хорошие накопления.

Я обняла добряка Робина и нежно его поцеловала. Он растрогался ещё сильнее.

– Маша… Моя русская Маша… Непонятная русская душа…

– Ну всё, хватит сентиментальностей. Иди на лекции, – проводил Робина Квентон и, посадив меня перед собой, стал заполнять мою карту.

– Девушка моложе тебя на восемь лет.

– Вот и сделай меня моложе на восемь лет.

– Если честно, она в потрясающей форме. Я прочитал, у неё трое детей. На неё можно смело равняться.

– Один, – злобно перебила я Квентона. – У неё один ребёнок. И двое чужих.

– Но в интернете это не указано.

– Интернет часто лжёт.

– У тебя, как я понимаю, родов не было.

– Нет, – отвела я взгляд.

Квентон осветил меня своим фонарём и стал внимательно всматриваться в моё лицо.

– У той девушки более чёткие очертания лица, а у тебя неровные щёки.

– Квентон, зачем ты мне всё это говоришь?

– Прости. Я говорю это, скорее, для себя. Сравниваю. Мне нужно понять, с чем повозиться и на что сделать особый упор. Между носом и верхней губой отсутствует нужное расстояние. Придётся поработать не только пластическим хирургом, но и художником. Если честно, Маша, мне самому боязно. Не знаю, смогу ли добиться результата, который мы так ждем. Признаюсь, я экспериментировал только на трупах в морге.

– А я и есть труп, только оживший. Ещё несколько дней назад меня хотели вынести в мешке для мусора на свалку на съедение голодным собакам. Квентон, я уверена, всё получится.

Глава 25

– Ну что, приступим к первой операции, – сказал Квентон и вкатил в палату каталку. – Мне будет ассистировать моя студентка. Она толковая, подающая надежды.

– Я тоже когда-то надежды подавала, – нервно произнесла я и перебралась на каталку.

– У тебя есть образование? Ты где-то училась?

– В Москве.

– Работала по специальности?

– Не сложилось.

По дороге в операционный блок я не сводила глаз с потолка и молилась, чтобы всё прошло хорошо. Когда меня завезли в операционную и ввели инъекцию, волнение стало проходить, и я опять ощутила запах сирени.

– Сиренью пахнет… Вкусно как…

– Чем? – не понял доктор.

– Сиренью. Кусты такие красивые. Даже не знаю, есть они в вашей Америке или нет…

– Это у тебя галлюцинации начинаются.

– Это у тебя, Квентон, очень плохой нюх, – сказала я и… провалилась в бездну.

Когда я открыла глаза, во всем теле ощущалась страшная боль. Во рту было очень сухо. Голова плохо соображала. Двигаться я практически не могла. Любое движение усиливало боль.

– Квентон, что с ней? – я смутно увидела перед собой перепуганного Робина.

– Она выходит из дурмана наркоза, – объяснил ему тот. – Маша, давай просыпайся.

– Мне больно…

– Конечно. Мне пришлось тебя хорошенько порезать, чтобы подогнать под стандарты.

– Маша… Я не могу на это смотреть, – взмолился Робин.

– И не надо. Или домой или в институт. Никому не станет лучше, от твоего нытья. Робин, тебе лучше на это не смотреть.

Не знаю, сколько времени, превозмогая боль, я пролежала в бинтах, но когда их сняли, я увидела совсем плоский живот и упругое тело. Правда, на нём ещё были отёки, но доктор сказал, чтобы они ушли, нужно время. Мне настолько понравилось моё новое тело, что я не хотела думать о том, что часть моей плоти отрезана и куда-то выброшена.

– Ну и как результат? – Квентон явно ждал похвалы.

– Он превзошёл все мои ожидания. Фигура, как у девочки.

– Но мы только в начале великого пути. Нам предстоит грандиозная работа с лицом. Маша, я хотел поговорить с тобой, – неожиданно Квентон стал крайне серьёзным.

– Говори.

– Я твой доктор. Я должен знать про тебя всё. Ты не должна от меня что-то скрывать, иначе я могу допустить непростительную ошибку.

– Ты о чём?