Немного удачи

Они с Лайманом шли дальше. Лайман жевал жвачку. Он не курил (Фрэнк тоже бросил – зажигалка представляла опасность для снайпера), но ему был нужен бесконечный запас «Джуси фрут». Если резинка у него заканчивалась, он приставал к Фрэнку и остальным, чтобы они отдали ему свою. Они двигались тихо и осторожно, избегая сучьев, листьев, травы, и постоянно останавливались, вглядываясь в подступающую темноту. Фрэнк хорошо видел в темноте, но Лайман – еще лучше. Фрэнк считал, это потому, что Лайман никогда ни над чем не раздумывал – как собака или лисица, он бездумно всматривался в горизонт. Иногда Фрэнк брал его в напарники, просто чтобы наблюдать за ним. За Лайманом числилось двадцать убитых.

Разоренные, бесплодные поля вдоль реки уступили место крутым, голым склонам, еще суше, чем поля. Фрэнк и Лайман начали по диагонали подниматься по одному из них, по возможности держась в тени холма. Фрэнк смотрел вверх и вперед, Лайман – вниз и назад. Мерфи, Джонс, Лэндерс и Рубен исчезли, но именно это от них и требовалось.

Фрэнк начал подыскивать место для лагеря. Дождя не было, а потому, несмотря на то что ночью, скорее всего, похолодает, палатку они ставить не станут (слишком хлопотно). На склоне холма он нашел небольшое углубление в виде борозды, и они укрылись там, поели и на всякий случай установили треножники. Ничего подозрительного они не заметили, но мало ли…

Фрэнк крепко спал, когда его разбудил какой-то грохот. Лайман тоже проснулся и, подобно псу, полностью сосредоточился на разглядывании дороги внизу. Луна скрылась, но на фоне бледного склона им удалось разглядеть, что происходит: «Кюбельваген», легкий военный автомобиль, пропустил поворот там, где дорога круто изгибалась на запад, упал с обрыва, перевернулся и приземлился на крышу. От дороги до того места, где лежала машина, было, по расчетам Фрэнка, футов двенадцать. Они с Лайманом молчали, ждали, что машина загорится, но этого не произошло. В тишине Фрэнк слышал доносившиеся из машины звуки, не крики ужаса, а что-то более бессмысленное. Как будто пассажиры «Кюбельвагена» были пьяны. Он нырнул назад в укрытие и дернул Хилла за собой.

– Это не наше дело, рядовой, – сказал он.

– Наше, если они вылезут.

– Возможно, – сказал Фрэнк, хотя вообще-то так и было. – Уверен, он или они серьезно пострадали.

– Разве ты не хочешь посмотреть? Мы с самой высадки не видели ни одного ганса. Интересно, чем они занимаются.

– Прощаются с подружками? – предположил Фрэнк. Лайман подавил смешок. – Мы не станем спасать их, но стрелять тоже не станем.

– Почему?

На это у Фрэнка не было ответа.

– Сколько времени? – спросил он.

– Два ноль-ноль. А что, если приедет еще кто-нибудь?

– Сделаем, что должны.

Но они не могли оставаться в укрытии. Наблюдать за машиной было все равно что смотреть фильм или следить за оленем на поляне – они должны были это делать, поэтому делали.

Как и у джипа, у «Кюбельвагена» была брезентовая крыша, но, в отличие от джипа, сзади она не была закреплена. Машина лежала, опираясь на ветровое стекло, с задранными вверх передними колесами. Пассажирам и так было нелегко выбраться, а если ветровое стекло рухнет, они точно окажутся в ловушке. Но оно выдержало, и через некоторое время единственная дверца в поле зрения Фрэнка начала открываться, прижимаясь к земле, и наконец показался темный силуэт. На это ушло много времени, и когда он вылез окончательно (вряд ли это была женщина), он какое-то время молчал, а потом застонал. Потом человек забормотал по-немецки, и Фрэнк понял, что тот точно пьян и, наверное, бредит от боли. Лайман выскочил из укрытия.

– Рядовой Хилл! – окликнул его Фрэнк.

Но в конце концов он последовал за Лайманом. Они не стали подходить близко, чтобы ганс их не увидел, и Фрэнк заставил Лаймана присесть.

Мужчина лежал на спине рядом с «Кюбельвагеном», уставившись в небо. Судя по форме, это был офицер, возможно оберст[67]. Но в таком случае он, как и полковник армии США, ехал бы не один. Фрэнк встал перед Лайманом Хиллом, подтолкнул его назад и прошептал:

– Тут должен быть шофер.

Лайман воспринял это как приказ и начал подкрадываться к «Кюбельвагену» с другой стороны, вне поля зрения оберста, который повернул голову набок, но потом снова обратил взор к небу. Через мгновение он снова начал что-то бормотать. Одна его рука лежала на груди, другая покоилась на кобуре пистолета; впрочем, может, так получилось случайно. Вряд ли он заметил Фрэнка. С другой стороны «Кюбельвагена» скрипнула разок дверь, и все стихло. Мужчина повернул голову в том направлении и произнес какое-то слово. Вроде бы «Хайм-что-то», имя, но больше он ничего не сказал. Фрэнк увидел, как к нему снова подбирается Лайман; тот вытянулся вверх, чтобы отчетливее видеть офицера, но добрался до Фрэнка, ничего при этом не предприняв. Он прошептал:

– Парень застрял в руле. В прямом смысле застрял, капрал. Руль воткнулся ему прямо в солнечное сплетение.

– Мертв?

– Да, капрал Лэнгдон.