Немного зло и горько о любви

«….на исходе сна вдруг ощутилось: в людях постоянно включена готовность к любви.

Мы хотим любить.

Не только в общепринятом смысле – кого-то единственного любить, нет, мы хотим любить вообще, любить, как причащаться Любви Вселенской, невидимо где-то царящей полновластно, но поле ее столь сильно и могущественно, что добивает даже до Земли и внедряется некоей компонентой в мозг и сердце.

Именно из-за готовности любить мы способны очаровываться людьми.

В виртуальном мире так и вовсе людьми ни разу не виданными.

В вирте мы наиболее уязвимы, потому что имеем дело с чем-то вроде идеальных сущностей друг друга, а порой и с сознательно созданными кем-то фантомами.

Но мы очаровываемся!

Мы ловим волны частоты, идентичной нашей.

Без всякой пленительной химии запахов, головокружительной физики касаний, видео-и звукорядов, пленяемся друг другом.

Речь даже не столько о модели М-и-Ж (ну или ее гомосексуальных версиях).

Речь о человеческой любви к ближнему.

Наверное, наша способность к очарованию чьей-то личностью выказывает нашу тайную жажду любить человечество. Относиться с любовью друг к другу.

Что же мешает? Что примешивается потом такое, что любовь к людям глушится, и господствующим отношением становится… ну, то, что у каждого и становится…

И при этом готовность к новым очарованиям сохраняется…

Повсюдукакая-то неистребимая надежда на божественность в человеке, на то, что она засветится вот-вот столь сильно, что разочаровываться не придется, а значит, та, неведомая, фантастически нереальная космическая Любовь есть… и можно жить дальше. Хорошо жить, светло».

Я, конечно, во всей этой метафизике мало разбираюсь, но и мне понятно, что «можно жить дальше» – это хорошая мысль, и надо ее подпитывать.

Этот карлик-профессор… ну фиг с ним. Будет она жить, будет, зря я, что ли, столько влил в этот «аутсорсинг». Сейчас у меня живет, а там посмотрим.

Думаю, я все делаю правильно.

И этому угребищному Сергею сюда больше хода нет.

Два месяца назад он звонил ей на мобильный – кто слил ему инфу, хотел бы я знать…

Она не смогла его послать, сидела плакала.

Он что-то ей втирал, урод убогий. Я подошел, забрал у нее трубку и велел ему приезжать, дал адрес. Поговорил с ним сам. Сухо, по-деловому. Он тушевался и, кажется, даже плакал. К Лере я его не пустил. Она не спросила о нем. Умница. Так и надо.

Чужие люди просачиваются в мою жизнь через мембранный барьер в виде Леры. Сопротивляюсь, конечно. Но она – крепкий характер.

Когда перевез ее из дому к себе уже во второй раз, отбив от маман, мы прожили пару дней спокойно.

Потом был звонок на ее мобильный – как оказалось, по тому дурацкому объявлению.

Она разговаривала примерно с час – слушала больше, вопросы задавала и слушала.

Ужинать отказалась. Гулять на балконе тоже.

– Камин зажжем? – спрашиваю.

– Как хочешь.

Замкнулась.

Я дал ей время прийти в себя. Сутки ни о чем не спрашивал, да и дома почти не был, работал в офисе.

Ничего не изменилось – грустна, подавлена. Ничего не пишет.

– Ну что происходит? – Я уже злился.

– Отвези меня домой.

– Там же мама с сожителем, тебе будет плохо.

– Ничего.

– Да что, черт возьми, происходит?! Что ты молчишь и не можешь объяснить?!

– Влад… мне очень хорошо у тебя, правда. Но… понимаешь, мне нужно видеть тех, кто звонит мне по объявлению. Это единственная моя связь-жизнь. Возможно, это моя миссия, не знаю. Я должна видеть тех, кто находит меня, слушать их, смотреть в глаза и потом писать. У тебя нельзя, я понимаю, ты стережешь свое пространство, и ты прав.