Немолодожены

– В любом случае я совершенно не умею врать и ужасно не люблю это делать. Я готова была во всем признаться всем, кого видела. Когда массажист назвал меня миссис Томас и когда вы спросили, вышла ли я замуж, я запаниковала, потому что не хотела признаваться, что я не Ами.

Не в силах смотреть на Гамильтона, я терзала магнитный держатель скрепок, стоявший у него на столе.

– Я не хотела вам лгать. Но получалось, что либо я говорю вам, что совершаю мошенничество, чтобы воспользоваться чужой поездкой, что уже обман, либо лгу и говорю вам, что я замужем.

– Но притвориться своей сестрой-близняшкой, чтобы получить отпуск, не звучит такой уж ужасной ложью, Олив.

– Честно говоря, я подозревала это и раньше. Я не думаю, что массажистка действительно доложила бы обо мне или что-то еще, но я очень не хотела, чтобы меня отправили домой, и запаниковала.

Я наконец-то посмотрела на Гамильтона, чувствуя, что не могу быть более искренней, чем сейчас.

– Мне действительно очень жаль, что я солгала вам. Я безмерно восхищаюсь вами, восхищаюсь тем, что вы основали компанию, и вот уже две недели переживаю за всю эту ситуацию, – сказала я. – Как бы то ни было, я не хочу выглядеть непрофессионально и думаю, что ужин с вами стал причиной, по которой я влюбилась в Итана в той поездке.

Мистер Гамильтон наклонился вперед и положил локти на стол.

– Ну, я думаю, меня успокоило то, что тебе было неудобно лгать, – начал он. – И еще я ценю твою храбрость, когда ты мне решилась обо всем этом рассказать.

– Конечно.

Он кивнул, улыбнулся, и я выдохнула, кажется впервые за этот день. Все это давило на меня в течение нескольких часов, заставляя мой желудок чувствовать себя в дискомфорте.

– По правде говоря, – продолжил он, снова надевая очки и глядя на меня поверх оправы, – нам очень понравился тот ужин. Молли действительно любила твое общество, она до сих пор обожает Итана.

Я улыбнулась и сказала, что у нас был отличный день…

– Но ты же сидела за столом напротив меня весь вечер и врала мне!

У меня от страха похолодела душа:

– Я понимаю, я…

– Я не считаю тебя плохим человеком, Олив, и, честно говоря, при любых других обстоятельствах ты бы мне очень понравилась, – проговорил он, медленно вдыхая и качая головой. – Но эта ситуация для меня очень странная. Подумать только, мы были вместе несколько часов, а ты нас так дурачила! Это очень странно.

Я и понятия не имела, что ответить. Теперь у меня в желудке была словно пудовая гиря. Гамильтон придвинул к себе и открыл папку с двумя большими буквами HR[31] и моей фамилией.

– Ты подписала пункт о морали в трудовом договоре, – сказал он, глядя на бумаги, а потом, подняв взгляд, продолжил: – Я искренне сожалею, Олив, но, учитывая всю странность этой ситуации и мой общий дискомфорт от твоей нечестности, мне придется отказать тебе.

* * *

Я уронила голову на барный столик и простонала:

– Неужели это со мной происходит?

Итан погладил меня по спине и благоразумно промолчал. В этот день ничто не могло поднять мне настроение, даже лучшие коктейли в Твин-Сити или лучшая ободряющая речь нового бойфренда.

– Мне пора домой, – сказала я. – Если удача на моей стороне, этот бар загорится и провалится в преисподнюю.

– Подожди, – сказал Итан, придвигая поближе ко мне корзинку с арахисом и мартини. – Останься. Тебе станет легче, когда ты увидишь Ами.

В этом он был прав. После того, как я ушла от Гамильтона с поджатым хвостом, часть меня хотела пойти домой и зарыться в кровать на неделю, а другая часть – пригласить Итана и Ами, чтобы они побыли со мной до самого утра.

И теперь, когда я уже здесь, мне действительно было нужно увидеть возмущение моей сестры по поводу того, что меня уволили в первый же день, даже если это было не совсем несправедливо. Да, честно говоря, я почти и не винила мистера Гамильтона. Но это заставило бы меня чувствовать себя в миллион раз лучше.

Итан вдруг выпрямился и посмотрел в сторону двери, и я посмотрела туда же. Приехал Дэйн, но Ами с ним не было, что было странно, так как обычно они ездят вместе.

– Как дела, тусовщики? – прогремел Дэйн через весь зал. Несколько голов разом повернулись, и, кажется, именно это понравилось Дэйну.

Тьфу. Я подавила свою очередную язвительную реплику.

Итан встал, чтобы поприветствовать его братским объятием, а я вяло помахала ему. Он плюхнулся на барный стул и крикнул девушке за баром, чтобы принесли Апи[32]. Лишь потом он с ухмылкой повернулся к нам.

– Блин, вы все такие загорелые. Мне придется приложить усилие, чтобы не умереть от зависти.

Итан так посмотрел на свои руки, как будто видел их в первый раз:

– Хм, да, наверное.

– Ну, если тебе станет легче, – сказала я и тут же попыталась изобразить надутый лондонский акцент «кокни», – то знай, меня уволили.

Я хотела привнести немного легкомыслия в свое настроение, но Дэйн неверно истолковал мои слова и тут же дал пять с восклицанием «Да, именно так!». Мне не хотелось долго оставлять беднягу в неведении, и поэтому я лишь постучала пальцем по его ладони и покачала головой.

– У-во-ле-на, – по слогам проговорила я, а Итан вслед за этим тихо добавил: