Немцы и славяне. История противостояния

Вновь скрепленная дружба славянского князя с вагрским графом[437] не спасла первого от неминуемой гибели, которую готовили ему могущественные соседи. Генрих Лев, саксонский герцог, в расчеты которого давно уже входило подчинение сопредельной земли бодричей, воспользовался тем временем, когда император Фридрих I воевал с итальянскими городами, и в 1160 г. решился нанести окончательный удар бодричскому князю. Никлот старался предупредить опасность. Сыновья его, сделав безуспешное нападение на любимый герцогом и важный в торговом отношении город Любек возвратились на родину и вместе с отцом приняли меры к сохранению самостоятельности[438]. Никлот сжег свои укрепленные места Илов, Мекленбург, Зверин, Добин, отступил внутрь страны и укрепился в отдаленном Ворле (Wurle), лежавшем близи пределов земли хижан. Но в окрестностях этой крепости Никлот, застигнутый врасплох, были нечаянно убит (в 1160 году). Сыновья его сожгли крепость, не имея надежды на успешное сопротивление, оставили землю свою на произвол победителя, который с тех пор положил конец самостоятельному существованию бодричского союза: Генрих Лев раздал славянскую землю в ленное владение своим вассалам. В Хижине, Малкове, Зверине, Илове утвердились саксонские феодальные графы, вместе с ними водворялись и церковные учреждения. Немецкие поселенцы вносили с собою немецкий порядок. Сыновья Никлота – Прибислав и Вратислав – сделали было еще раз попытку свергнуть немецкое иго, но усилия их кончились безуспешно[439].

Взятие Арконы. Король Вальдемар и епископ Абсалон (с картины Л. Туксена, 1890 г.)

Самые отчаянные усилия последних князей в борьбе против онемечивания разбивались о те успехи, которые делало немецкое завоевание в последние годы Никлота. С тех пор история полабской земли получает другой характер: существенным мотивом ее, определяющим и обусловливающим дальнейший ход событий, является факт водворения немецкого господства. Процесс онемечивания или истребления славянского населения, продолжавшийся несколько веков, объясняется только историей новых герцогств и графств, возникших на славянской почве. Проследить, как долго и среди каких условий сохранился еще в продолжение следующих веков славянский элемент, можно только в отдельной главе, перечисляя в ней по грамотам известия о незначительных остатках полабского славянства. Предмет этот, равно как и очерк внутренней религиозной и общественной жизни и политического устройства во время политического существования полабских славян, будет составлять содержание следующей засим второй части нашего исследования.

Приложение Пределы распространения славян в княжестве Люнебургском и Старой Марке (Altmark)

Нам нечего повторять то, что уже сделано Гильфердингом (Борьба славян, 90—124), составившим опись деревням со славянскими именами, по которым можно определить, как далеко простирались поселения полабских славян в бывшем Ганноверском королевстве и в прусской Саксонии (Altmark). Из списка этого видно, что полабские славяне, переселяясь с восточной стороны Эльбы в области, примыкавшие к ее левому берегу, заняли полосу, которую образует прямая линия, проведенная по правому берегу реки Ильмены, через лесистую страну Герде, Дремминг, по реке Оре, до скверных окрестностей Магдебурга. Северо-восточный уголок бывшего Ганноверского королевства заняли глиняне и древяне, поселившиеся в Гицакерском, Даннебергском, Люховском и Гартовском округах.

Есть несомненные указания на то, что славянские поселения простирались гораздо далее за обозначенную Гильфердингом линию. К отысканию подробных указаний для определения крайней линии славянских поселений могли бы много способствовать земские книги Ганноверского королевства, хранящиеся в Ганноверском архиве. Особенно обильный материал находится в рукописных трудах (15 фолиантов) профессора Гебхарди, не изданных еще в свет, которые касаются феодальных имений в названном королевстве. Не менее важный материал хранится в неизданном труде Манеке[440], по которому можно бы составить более полную картину славянских поселений в Люнебургском княжестве и в Брауншвейгском герцогстве. Гамерштейн[441], воспользовавшись материалом ганноверского архива для своего исторического исследования о земле бардов, сообщил мимоходом нисколько любопытных указаний относительно славянских поселений в Люнебургском княжестве.