Немые голоса

– Нет, не уверена. У каждой из нас была своя жизнь. Она довольно много времени проводила, работая дома на ноутбуке. Может, хотела начать писать книгу втайне. Знаете, как бывает, когда рассказываешь о своих мечтах. У людей появляются ожидания, это создает давление. Вполне возможно, что она не рассказала бы мне о ней, пока не закончит или даже пока не договорится с издателем. А потом преподнесла бы сюрприз: «Та-дам, посмотри, что я сделала!» И поставила бы бутылку шампанского, чтобы отметить.

Ханна посмотрела на нее, глаза горели, как у Мэтти в больнице.

– Но ведь теперь ничего этого не будет, да?

– Она писала бы ее на ноутбуке?

Техники уже отсмотрели весь материал на компьютере и не нашли никаких подобных документов.

– Нет, наверное, нет. Она обожала писать от руки. До сих пор писала письма! Бумажные, каждое Рождество, всем своим друзьям и стареющим тетушкам. Один из ее советов, которые она мне давала, когда я писала сочинения в школе: «Если что-то сложно сформулировать, запиши. Между мозгом и ручкой есть прямая связь». Мне это никогда не помогало, но ей, видимо, нравилось.

– Значит, мы ищем блокнот. – Вера говорила скорее сама с собой, чем с Ханной, но девушка ответила:

– Да! Формата А4, с твердой обложкой. Она покупала их в старомодном канцелярском магазине в Хексеме. Постоянно пользовалась ими в работе. А что? Это важно?

«Это может помочь нам выяснить, кто убил твою мать». Но вслух Вера этого не произнесла. Просто улыбнулась и долила чай.

– Холли спросила тебя про сумку твоей мамы?

Они все еще сидели за столом, посреди которого стоял чайник.

– Вроде бы нет.

«Конечно, нет». Вера испытала смесь злости и удовлетворения. Будет повод отчитать Холли при следующей встрече.

– Мы ее пока не нашли, – сказала Вера, – а это важно. Можешь ее описать? И носила ли она портфель?

– Нет, сумка достаточно большая и вмещала все ее документы. – Ханна вдруг улыбнулась. – Она ее любила. Из мягкой красной кожи.

– А эти блокноты, о которых ты говоришь, их она тоже носила в этой сумке?

– Наверное. – Интерес Ханны пропал. Она посмотрела в окно. – Как думаете, Саймон скоро вернется?

Как будто мальчик мог спасти ее от печали, как будто только он один и мог.

Глава семнадцатая

Конечно, Вере легко было раздавать приказы, но выгнать Холли из дома Дженни Листер было непросто. В итоге Джо Эшворту пришлось пойти на компромисс: она уйдет из дома, когда приедет специалист по взаимодействию с родственниками. Это означало, что утром ему пришлось одному ехать в Барнард-Бридж. Вера сказала, что хоть кто-нибудь должен был знать о любовнике Дженни, но найти этого человека тоже оказалось нелегко. Эшворт вырос в одной из деревень, расположенных рядом с шахтами на юго-востоке Нортумберленда – впрочем, даже в его детстве шахт уже оставалось немного. В таких деревнях дети играли на улице, а их мамы сидели на крыльце, присматривая за ними и сплетничая. Здесь он мог без проблем откопать любой секрет. Вера говорила, что он похож на волшебника, что он может заставить людей откровенничать с ним на ровном месте. Но никакого волшебства в этом не было. Он просто шел в ближайший общественный клуб, включал диалект, который выдавал его за местного, и барменша сразу рассказывала ему все, что он хотел узнать. Или отправляла его к тому, кто мог помочь. Все любят рассказывать истории, а Джо был хорошим слушателем.

Здесь же все было иначе. Он приехал около девяти, думая, что еще застанет молодых мам, отвозивших детей в школу, но, конечно, забыл, что школы в деревне больше не было. Ее перестроили в шикарный дом. На месте детской игровой площадки перед ним стояли две большие машины. В деревне работала дошкольная группа, куда ходила дочь Конни Мастерс, но эта группа была открыта только три дня в неделю. Эшворт посмотрел на объявление на стене деревенского клуба. Не сегодня. Пешеходов на главной улице не было, зато транспорта – много, грохот от грузовиков отдавал в голову, мешая ясно мыслить. Этой ночью малыш несколько раз просыпался, и недосып не помогал в работе.

На почте, которая также служила магазином, за прилавком стояла в очереди пара пенсионеров. Эшворт подождал, пока они заплатят по счетам. Один из них отправлял письмо взрослому ребенку в Австралию. Двое пожилых мужчин, проживших в этой деревне всю свою жизнь.

– Но сейчас все изменилось, знаете. Когда-то я мог вам сказать, как зовут каждого мужчину, женщину и ребенка в приходе. А теперь в половине домов живут люди, которых я никогда и не видел.

К Эшворту вернулась его уверенность. Бывший шахтер или бывший крестьянин – народ везде одинаков. Один из мужчин жил по соседству с Дженни Листер. Он робко произнес, что уже говорил с полицейским, когда друг подтолкнул его ответить. Накануне полиция обошла всех живших на их улице. Приятный парень, но, очевидно, торопился. Они пригласили его на чай, но у него не было времени.

– Ну, у меня времени полно, – сказал Эшворт. – И я жутко хочу кофе.