Немые голоса

– Наша Вероника что-то скрывает, – сказала Вера. – Но это не делает ее убийцей. Возможно, она стащила пару фунтов из кассы Женского института, а теперь трусит, как бы мы не прознали. Хотела бы я знать, с чего она вдруг стала так ладить с Конни Мастерс. Я совсем не понимаю, в чем здесь дело. Впрочем, не вижу, чтобы тут была связь с Дэнни Шоу, если только она не выбрала его в качестве любовничка.

– Шоу мог быть тем человеком, который заходил в домик к Конни в день убийства.

– Думаешь, мог? – спросила она, дружелюбно подшучивая над ним, потому что, конечно, она уже и сама об этом подумала.

– Значит, это наш план на завтра? Отправиться в Барнард-Бридж, показать Конни фотографию Дэнни Шоу и поболтать с Вероникой?

– Ага. – Вера зевнула. – Для начала сойдет. И, если удастся достать более свежее фото Моргана, где он с бритой головой, тоже нужно будет показать Конни. – Вера посмотрела на него. – Ты что, планируешь торчать тут всю ночь? Не знаю, как насчет тебя, но мне нужно хорошенько поспать. А твоя женушка скоро забудет, как ты выглядишь. Давай, убирайся отсюда.

Джо был поражен. Обычно Вера пыталась задержать его у себя до раннего утра. Много раз она предлагала ему заночевать в пустой комнате: «Ну, не порть все, малыш Джоуи. Выпей еще пару стаканчиков и составь старушке компанию».

– Мы не поговорили об Элиасе Джонсе, – сказал он.

– Верно. – Она ухмыльнулась. – Как там говорится? – Она напряглась, пытаясь вспомнить фразу. – «Слон в комнате». Проблема, о которой все знают, но не хотят говорить. Вот что такое Элиас Джонс в нашем деле. Мы все знаем, что эта проблема есть, но больше мы о ней не говорим.

Джо подумал, что она притворяется более пьяной, чем есть на самом деле. Она могла выпить больше, чем многие мужчины, которых он знал. В любом случае, лучше уйти сейчас, пока она не передумала. Он встал и пошел к двери, думая, что она вот-вот его остановит. Но она по-прежнему сидела у камина и смотрела на огонь.

На улице было так холодно, что на секунду у него перехватило дыхание. Металлический запах льда в воздухе, возможно, последние заморозки сезона. На мгновение он остановился и посмотрел в окно на Веру, погруженную в кресло. Глаза были закрыты. Даже отсюда, глядя на нее в полудреме, он чувствовал силу ее характера.

«Если кого и можно назвать «слоном в комнате», – подумал он, – так это Веру Стенхоуп».

Глава двадцать восьмая

Когда они встретились в Барнард-Бридж, было еще холодно. Трава покрылась росой, над рекой стоял низкий туман. В Мэллоу-Коттедже окна были зашторены, никаких признаков жизни. Они решили поехать сначала к Элиотам. Вера не возражала против того, чтобы нарушить покой Вероники, но у Конни, возможно, ночь прошла тяжело, и Вера подумала, что лучше дать ей поспать.

Когда Вера приехала в деревню, Эшворт уже был там. Он стоял перед машиной и смотрел вниз на берег ручья, где нашли сумку Дженни Листер. Одет в шерстяное пальто с деревянными пуговицами и напоминал студента тех времен, когда она еще была молодой.

– Ее могли скинуть отсюда, – сказал он. – Без проблем.

– Ты, может, и скинул бы. А у меня она не пролетела бы и пары ярдов. В школе меня никогда не брали в команду, когда играли в лапту.

Она развернулась и повела его по дорожке, покрытой гравием, к белому дому.

Элиоты завтракали, и Ханна вместе с ними. Они сидели за столом в симпатичной кухне, где Вера побывала во время своего первого визита. Вероника, стильно одетый седоволосый мужчина – видимо, Кристофер, ее муж, – Саймон и Ханна. На Ханне еще был халат, волосы спутаны, вид полубессознательный. Дверь открыл Саймон. Остальные не пошевелились. Никакого удивления или неудовольствия. Они словно запечатлены на фотографии. В кухне пахло хорошим кофе и круассанами. На столе стоял кувшин с садовыми цветами. Все это напоминало снимок в модном воскресном журнале.

Вера удивилась присутствию молодых людей. Этого она не ожидала, но показать не хотела. Она поставила стул рядом с Кристофером, оставив Эшворта стоять позади себя.

Саймона, казалось, позабавило, что их семейный уклад был нарушен, а родители застыли в молчании.

– Кофе, инспектор? Или вы предпочитаете чай? Ханна сочла, что может остаться здесь на ночь, и мы решили попробовать.

Он потянулся к девушке и прикоснулся к ее руке.

Вера подумала, что Ханна сейчас едва ли способна принимать какие-либо решения сама.

– Чаю, дорогой, будь добр. Такого же крепкого, как ты. А мой сержант любит кофе.

Она повернулась к отцу Саймона.

– Нас не представили. Меня зовут Вера Стенхоуп. Инспектор полиции Нортумберленда, отдел особо тяжких преступлений.

Мужчина не ответил, и она добавила:

– Я знаю, что вы были в отъезде, но вы наверняка слышали, что в долине произошло убийство?

– Конечно, – наконец ответил он. – Мать Ханны. Ужасная трагедия.

Приятный голос, глубокий и звучный, как у певца.

– Вы хорошо ее знали?

– Не очень. Конечно, мы несколько раз встречались, из-за детей.

Он встал, стряхнул крошку с серых брюк и снял пиджак со спинки стула.

– Боюсь, мне пора идти. Встреча в девять.