Немыслимое путешествие

Мне подумалось, что стоит все же отойти немного к северу, — может быть, там будет потеплее. Скажем, до 40° ю. ш., но не дальше. 16 марта Сиднейское радио предупредило, что следует ожидать «ураганных ветров скоростью до 70 узлов». Нас разделяло больше 1000 миль, тем не менее я вызвал Сидней, и, представьте себе, мне ответили! Выяснилось, что упомянутые ветры мне не угрожают. Слышимость была отличная, лучшая за последние 800 миль пути.

Из-за проблемы с водой я уже целую вечность не мылся как следует, теперь же, когда она была решена, постановил привести себя в порядок. Помылся, побрился, сменил белье, все грязное выбросил за борт. На душе сразу стало легче. Через Аделаиду я отправил радиограмму Британской стальной корпорации: «Интересует ли вас предполагаемое время прибытия моего судна?» Передал — и сам чуть не помер со смеху, представляя себе, как Морин говорит: «Ну, мой муженек зазнался!» Но ведь надо же предупредить людей, так почему не сделать это теперь, хотя меня отделяла от дома половина земного шара?

19 марта выдался счастливый день. Я задумал достать из моих запасов бифштекс и пирог, но для этого надо было сперва извлечь рыболовные снасти. А под снастями на нижней полке шкафчика лежало что-то, накрытое оберточной бумагой. Я поднял бумагу и увидел горючее для зажигалки! Почему я не нашел его, когда шел мимо мыса Горн и должен был беречь спички, хотя мерз, как пес? Ладно, зато теперь не надо трястись над спичками.

Но море не дает вам долго предаваться благодушию. Вскоре, после того как я нашел горючее, яхта сильно накренилась, и бутылка кетчупа, слетев на пол, все окрасила в красный цвет — переборки, каюту… Пришлось помучиться, наводя порядок.

Журнал показывает, как скакала кривая моего настроения в эти дни.

«20 марта. Связался с Пертом и договорился о новом графике связи на ближайшие три недели. Я подготовил себя психологически к долгой борьбе с ветром на пути к Южной Африке. Ветры непостоянные, море ухабистое — словом, морока страшная. Все равно дойду до цели!

21 марта. Меня сильно заботят паруса: они здорово потрепаны. Мне бы штиль сейчас, а то, пока есть ветер, останавливаться неохота.

Если бы кто-нибудь видел мою лавировку, записал бы меня в сумасшедшие. Иду напролом, только брызги летят, гребни захлестывают яхту. Стоя около бизани, я орал песни, даже приплясывал (конечно, держась рукой). Потом делал вид, что подхлестываю яхту, и кричал: «Давай, «Брит», покажи дорогу домой!» Да, когда после дохлых ветров наконец развиваешь ход, счастлив, пусть даже бушует шторм.

22 марта. Около 12. 00 убрал паруса. Причина — огромные валы. Я еще таких не видел. Высота около 20–30 футов, но ложбины не такие широкие, как при зыби, волны идут сразу одна за другой. Ветер юго-восточный, тихий, 1–2 балла; когда вал проходит под яхтой, она скатывается назад, а гребень обдает ее брызгами. Странное чувство — ты всецело во власти волн, со спущенными парусами не поманеврируешь. Этот район выводит меня из себя своим непостоянством.

Пожалуй, сегодня я впервые по-настоящему ощутил свое одиночество. Весь день думал о Сэмэнте и Морин. Плохо так хандрить. Правда, припадки длятся недолго, но до чего же муторно на душе, особенно от сознания, что все мои усилия будут ни к чему, если мне предопределено погибнуть. Перед лицом могучих стихий — моря, неба, волн — поневоле чувствуешь себя ничтожным. 23 марта. Ветер северо-восточный, 4 балла. Я весь день сидел на руле. Как ни стараюсь, не могу заставить яхту идти по ветру с закрепленным румпелем — или с незакрепленным. Конечно, неустойчивость ветра не облегчает мне задачу. Эти непостоянные ветры изматывают душу. Не сумма физической и психической нагрузки, а одна только психическая. Зато очень тяжелая, страшно на нервы действует. Физическая нагрузка не так уж и велика: я не с такой справлялся. Лишь бы духу хватило, дух всегда сдает раньше, чем тело.

Я снарядился на восемнадцать месяцев, так что запасов достаточно. Внушил себе, что легко справлюсь с задачей, если прошел от Горна до Новой Зеландии за 56 дней. Впрочем, этот аванс мне пригодится. Собрал около 5 галлонов воды.

24 марта. Замечаю, каким важным фактором становится пища. Только управлюсь с едой, как уже думаю, что приготовить в следующий раз. Это не голод и не жадность — просто мне нужно отвлечься. Бывает, задумаю что-то приготовить, а потом забуду и стряпаю что-нибудь совсем другое.

Только что по радио передали, что Фрэнк Синатра оставляет эстраду. Жаль, такой великолепный артист, он миллионам доставлял радость.

25 марта. Грот начал рваться, я схватил его несколькими стежками. Нажал хорошенько на иглу, а она возьми да соскользни с гардамана. И вонзилась мне в ладонь почти на половину длины. Продезинфицировал, перевязал — все равно рука болит и опухла немного. Только бы не было заражения!