Ненаглядный мой граф, или итальянские приключения Катерины

вил пакет возле двери. Потом походил возле входа в замок,

собрал кое-какой мусор и не спеша ушел. Катя выскочи-

ла на крыльцо и развернула пакет. Там была еда: макаро-

ны, томат, хлеб, овощи. Она удивленно посмотрела вслед

уходящему мужчине и внесла пакет в дом.

– Ты не разговаривала с ним? – спросил граф, при-

открыв глаза. – Я ему запретил входить в замок. Он жи-

вет в городе, а мне привозит еду и помогает по хозяйству,

а потом уезжает обратно.

– Ну почему запретил? Может, он твой¼ – и замол-

чала, увидев его тяжелый взгляд.

Граф, грозно сдвинув брови, сказал:

– Это мой замок и всякой черни я в нем не потерп-

лю!

– Хорошо, хорошо, Мауро, – согласилась Катя, ис-

пугавшись, что он выгонит ее из замка.

На дворе стояла жара, и в замке было душно. Катя за-

мучилась ходить в этом тяжелом бархатном платье. Пос-

ле обеда она подошла к графу и спросила, заглядывая

ему в глаза:

– Мауро, милый! Можно я платье сниму? Оно такое

жаркое, а на улице лето.

– Конечно, сними, если тебе жарко в нем, – улыб-

нулся старик, и морщины еще сильнее выделились на его

бледном лице. – Надень что-нибудь из вещей моей жены.

Ее комната там, по коридору, ты же помнишь? – махнул

он сморщенной рукой. – Поищи что-нибудь в шкафу.

– А ты меня не разлюбишь, если я буду в другой одеж-

де? – лукаво улыбнулась Катя.

– За что я тебя больше всего любил, так это за твою

лукавую улыбку, – ответил граф. – Ну что ты, Линда,

любовь моя, как же я тебя могу разлюбить. Ты одна у ме-

ня любимая, ты любовь всей моей жизни.

«Надо же, он еще и помнит, какая у нее была улыб-

ка», – подумала Катя и пошла искать комнату графини.

Она вышла в коридор и открыла первую дверь слева.

Дверь осела и с трудом открылась. Катя очутилась в боль-

шой комнате с обстановкой как в комнате графа, она от-

крыла ставни, и свет хлынул в комнату.

Здесь все было поновее и покрасивее. Чувствовалась

женская рука. Катя поразилась великолепию комнаты гра-

фини. Если в комнате графа все было в красных тонах,

то здесь блистало голубое с зеленым великолепие. Голу-

бой гобелен стен, диванчики и изящные кресла обтянуты

атласной тканью с зелеными и белыми цветами по голу-

бому полю. Над широкой кроватью, покрытой покрыва-

лом такой же расцветки, как и кресла, нависала куполом

тончайшая прозрачная ткань, расшитая тонкой золотой

нитью. Она пожелтела от времени и порвалась в неко-

торых местах. На всем лежал толстый слой пыли, и пов-

сюду висела паутина. На полстены сверкало великолеп-

ное старинное зеркало в дорогой позолоченной раме. А

на другой стене висел огромный портрет в такой же кра-

сивой раме. Это, как Катя поняла, был портрет графини.

На нем благородная дама была изображена лет в трид-

цать, и Катя поразилась ее некрасивости. Тонкие злые гу-

бы, длинный орлиный нос и глубоко посаженные глаза, в

которых затаилась боль. А больше всего поражала ее ху-

доба. В глубоком декольте яркого розового платья, обши-

того великолепными кружевами, двумя буграми торчали

ключицы, а на впалых щеках – мертвенная бледность.

Катя уселась в изящное кресло напротив портрета гра-

фини и разглядывала его. А та свысока смотрела на Ка-

тю, как бы говоря: «И что это ты расселась в моем крес-

ле, служанка несчастная».

Кате стало не по себе от этого взгляда, и она поспе-

шила встать:

– Ладно, ладно! Ухожу, успокойся.

Она подошла к большому шкафу и открыла дверцу.

Одежды было немного, да и то вся старая и ветхая. Кра-

сивой и дорогой одежды не было. Катя нашла легкое бе-

жевое платье и надела его. Оно было почти на нее, толь-

ко немного жало в груди и было длинным, до пят. Катя

покрутилась перед зеркалом и повернулась к портрету

графини:

– Ну, как я тебе? Идет мне твое платье? Ты не пере-

живай, я его поношу дня два и возвращу. Мне просто не

хочется спугнуть твоего мужа. Он сейчас живет в своей

молодости, не будем прерывать его счастья.

Катя улыбнулась графине и помахала ей рукой:

– Пока! Было приятно познакомиться.

Пока она шла, все время думала, почему же такая боль

в глазах молодой женщины? Что ее мучило? Что ей в жиз-

ни не удалось? И теперь понятно, почему граф Линду лю-

бил: против графини она как розовый бутон.

Катя вошла в комнату, скрипнув дверью. Граф, дре-

мавший в кресле, приоткрыл глаза и спросил:

– Линда, а ты, что, красивее платья не нашла? – и

тут же добавил: – А, я забыл. Я же их продал, когда де-

нег не было.

– Как? – удивилась Катя. – А я думала, что у всех

графов несметное богатство, сундуки сокровищ запря-

таны в тайниках. Как это может быть – граф и без

денег.

– Сокровища есть, но их никому не удастся взять, —

хмуро усмехнулся старый граф.

Катя подпрыгнула на месте: «Так все же сокровища

есть. Не зря сюда рвалась старая Линда».

Она осторожно подошла к старику, погладила по го-

лове и тихо спросила:

– Милый, а почему их нельзя взять?

– Это золото принесло нашему роду несчастье. Наш

род вымер, ты видишь, только я остался. Эти сокрови-

ща прокляты, и кто их возьмет, тот не будет счастлив, —

вздохнул старик и уснул.

– Боже, ну что он все время спит, никак ничего мне

толком не расскажет? – расстроилась Катя. – Сплош-

ная тайна – и никакого просвета.

Вечером, когда Катя уложила графа в постель, он опять