Ненаместные

Данга скинул куртку: ему-то сейчас явно не грозит замерзнуть. Сунул Бинке в руки. Пусть что хочет, то с ней и делает. Зная ее, он мог побиться об заклад, что так и будет держать в руках, может, сложит аккуратненько на камушек, чтобы не дай боги не попал песок. Но настаивать все равно гиблое дело.

Вообще нельзя на людей давить. Только направлять.

Когда-нибудь Бинка обнаглеет достаточно, чтобы ее надеть; но для этого нужно время, время, время, а его совсем-совсем нет.

Буур разминался. Он скинул ботинки, и теперь старательно пыхтел на песке, показывая всем желающим бугрящиеся под слоем жира мускулы. Данга терпеть не мог такой показухи, но стадо… стадо улюлюкало.

Данга поискал глазами Умарса, поманил пальцем.

— Ну что, готов? — спросил он, улыбаясь так широко, что заболели уголки губ, — К приключениям?

— Я же просто… — начал было Умка, недоуменно распахивая зеленые глазищи.

— Тс-с-с, успокойся, — Данга приобнял его за плечи, — Короче, народ!

Народ гудел. Данга прибавил громкости и стальных ноток.

— Народ! Это — мой преемник. Я передаю ему все права и обязанности вожака. Такие дела. Прям щас.

В хоровому «чо-о-о-о» присоединился и Умка, и Буур; только Бинка молчала, прижимая куртку бывшего вожака к груди и не высказывая кипящего в ней неодобрения ни словом, ни жестом.

— Струсил?! — рявкнул Буур.

— Э, не, — фыркнул Данга, — И не надейся. Просто плачу по счетам.

— Ты должен…

— Тебе?! — искренне рассмеялся Данга, — Тебе я ниче не должен. Сорян. Вот Умарсу должен. Кровавую месть. Ты ж ему никак из зависти личико попортил, а?

Из притихшей толпы раздались несмелые смешки, быстро превратившиеся в откровенный ржач: красивого в Бууре когда-то была только мягкая копна каштановых кудряшек, и то он их давным-давно сбрил, поведясь на чье-то «волосня — как у девчонки», и щеголял теперь стильным полубоксом и неловко торчащими ушами.

Такого рода шутки над Бууром всегда были популярны.

Теперь Дангу поддерживали.

— Ты-ы-ы… — побагровел Буур, начиная нехило прибавлять в размере. Затрещала футболка.

Данга присвистнул: да уж, в этот раз когти пропороли бы ему бок до самой печени.

— Йа-а-а, — передразнил Данга, — никогда не отказываю людям в их священном праве и знаю правила. Я тоже виноват в том, что я не остановил вас с Бинкой, я не справился с обязанностями вожака. И, как видите, — он развел руками, — добровольно сложил полномочия на другого парня, который, как мне кажется, может справиться. И, более того, Буур, ты должен быть мне благодарен: ты сможешь искупить свой косяк. Не в суде. Умарс не трус, чтобы звать на помощь брата-адвоката: повезло нам, а? Но здесь он свое возьмет. Ты же хотел бы побороться за мое место с настоящим хищником… а не какой-то Жабой. Ну так боритесь: Медведь против Кота, в полную силу, до настоящей крови!

Он рассмеялся.

Это еще и значило, что Бууру никогда не победить Жабу; но эту тонкость медвежонок осознает не сегодня и даже не завтра, так что у Данги есть фора.

— Я тебе не прощу, — сказал Умарс так тихо, что Данга едва его расслышал за гулом толпы.

— Мне плевать. Но ты можешь уйти. Отказаться. Обойдусь.

Данга не справится. Не осенью, не на холоде, не в трансформации, не против Медведя. Они оба это знают. Но ему неплохо дается уверенный тон. Такой, чтобы никто кроме них двоих — и, может, Бинки, — не заподозрил.

— Житья не дадут.

— А трусам жить вообще противно, — хмыкнул Данга, — поверь уж, я пробовал. Не пошло.

— Я вожаком не буду.

— Дело твое. Я тебя не держу. Никто не держит, — шепнул Данга, стараясь не шевелить губами.

В толпе было немало людей с замечательным слухом.

Умарс зашипел, сверкая зелеными глазами, весь перекривился, досадливо дернул ухом… и сел расшнуровывать ботинки.

Данга смотрел на него с гордостью. Хороший попался ученичок, сделает этого неповоротливого бугая легко и просто, это точно. Мозги-то у него на месте, и живенький он, быстрый, куда быстрее Буура. Покажет когти и клыки, которых так не хватает Данге…

А что зол — так хорошо, не так трястись будет.

Данга легко запрыгнул на стоявший чуть поодаль камень — обломок скалы когда-то упал на пляж и возвышался теперь троном. Все привыкли, что это место Данги, и даже сейчас никто и не пытался туда залезть или запретить ему смотреть на битву с высоты.

Кто-то принял у Умарса ботинки; прежде, чем Буур успел возразить хоть что-то, Бинка вскинула вверх кулачок.

— На правах связной! — Крикнула она, и тонкий голос неожиданно звонко разнесся в воцарившейся тишине, отразился от скал…

«Ой… Ой… Ой…»

Шумели речные волны, набегая на серый берег, скрипел песок под ногами, все затаили дыхание. Умарс напрягся — такой маленький рядом с громадой-Бууром.

Данга сжал кулаки. Он верил в своего протеже, но, все же… зазудели старые шрамы; стоило просто проиграть и получить новые, а не подставлять беднягу.

Но уже поздно.

Данга подался вперед, и одновременно с этим Бинка выкрикнула:

— Бой!

А потом легко отбежала и неловко вскарабкалась по камню, заставив Дангу потесниться. Он не обратил внимания — только отметил машинально его куртку на ее плечах.