Ненаместные

Она и сама не заметила, как вышла подышать. Ноги сами отвели ее, хотя она и знала, что мама заметит ее долгое отсутствие и обязательно выговорит, когда ужин закончится. Зато и тетки не заметили: слишком увлеклись, рисуя в воображении новые и новые ветви генеалогического древа величайшего рода Пашт.

У Кима была дурацкая привычка: он курил.

Когда он в первый раз вошел в дом, от него пахло заводами и большим городом. А еще поездом. Мрыкла его обняла. Она не знала, почему. Может, шевельнулись в подкорке детские воспоминания: она лет с одиннадцати считала объятия ребячеством и всегда выворачивалась из-под рук очередной тетки.

Но Ким определенно не был теткой. Ким был… Ким.

Одним пасмурным утром в дом вошел чужой усталый мужчина в недорогой подделке под брендовое пальто, паленых часах с блошиного рынка и скрипучих нечищеных ботинках. Папа подарил ему нормальные часы, ботинки почистили, а Мрыкла лично прожгла его пальто его же сигаретой и очень толсто намекнула, где брать новое.

Но это не помогло.

Он не перестал быть чужим.

А еще он закурил, и теперь Тьен прочно ассоциировался у Мрыклы с дешевыми сигаретами. А раньше она слышала в его имени перестук каблучков по подиуму и восторженный рев толпы…

Вышла подышать, как же! Ветер залепил ей порядочную порцию дыма прямо в лицо, и Мрыкла закашлялась.

— Извини, — сказал… да, брат. Когда-нибудь она привыкнет его так называть.

— Я почти привыкла, — вежливо соврала Мрыкла, — но тебе лучше отойти от входа. Тетушки загрызут.

Ким безразлично пожал плечами, и Мрыкла добавила раздраженно:

— Меня.

— Тебя-то почему?

— Потому что ты…— она замешкалась, выбирая синоним помягче — мужчина, старший сын?.. Вот! — Наследник, — но все равно получилось слишком резко, и Мрыкла торопливо добавила, — я в парк. Хочу свежего воздуха. Только не говори никому. Скажи, что я в подвал за вином спустилась или типа того…

— Не поздновато ли?

— Еще солнце не село! — отрезала Мрыкла припустила со всех ног.

И все равно его «хотя бы возьми куртку!» врезалось ей в спину. Хотя она и не подала виду, что услышала.

Да долгий бег ее не хватило. Надо было платформы надевать, а не каблуки, наверное. Она не подумала…

На полпути была детская площадка. Пустая, конечно: никому не хотелось гулять в такие промозглые осенние сумерки, да облака многозначительно клубились над головой, намекая, что вот-вот они устроят как минимум наводнение, а если поднапрягутся — так и второй великий потоп.

Мрыкла села на качели и вытянула гудящие ноги.

По привычке скосила глаза: нет, на соседних качелях Лиль не было.

Подруга стала куда реже ходить в гости. Ей теперь здесь было настолько неловко, что она даже не могла этого толком скрыть — а ведь она всегда была отличной актрисой.

Мрыкла всегда хотела себе сестру.

Возможно, это она заронила в мамину голову эту идею? Слишком часто приглашала, или сморозила что-то не то… Она всегда немного завидовала свободе Лиль, а теперь вроде как нечему завидовать, и вообще жена брата — это же почти сестра… Кошки всегда добиваются того, чего хотят…

Но на душе было тяжело.

Она хотела породниться, а вместо этого сделала двоих человек совсем-совсем чужими. Наверняка они винят и ее тоже. Есть за что.

Все говорят, что она очень похожа на маму.

Семейное сходство.

Мрыкла всегда подчеркивала это сходство. Копировала походку и жесты, потом — макияж, чуть-чуть даже стиль… Все дочери так делают.

Семья — это главное.

— Эй! Кошка драная! — Крикнул ей какой-то пацан. И откуда он тут один? Поздно же.

Бегал он смешно: как-то… вприскочку, что ли. Скорее прыгал, чем бегал. Раз — и пересек площадку.

— Что-о-о?! — для порядка возмутилась Мрыкла.

— Дождь идет, — пояснил он, — ты чего, пьяная, что ли?

Пара первых капель упала ей на плечи. Мрыкла подставила ладонь. У нее не было сил отвечать на хамство — и встать тоже сил почему-то не находилась.

Хотя она терпеть не могла гулять под дождем, а уж тем более под ним сидеть.

— Плохо тебе?

— Вам.

— Значит, не плохо, — развел руками мелкий гаденыш, — ты ж Мрыкла, а там, — он махнул рукой, — твой дом?

— Угу. А что это маленький мальчик делает один на дороге так поздно? — она очень старалась сюсюкать по-тетичьи, чтобы отомстить ему за «ты».

Хотя обычно она до такого не опускалась. Мама бы просто проигнорировала этого чудика и все. Потому что так и делают гордые кошки.

— Записочки носит, — буркнул тот, — надеюсь, эти придурки все-таки вспомнят про телефон. Ладно, мне еще домой ехать… Наказали, что б их. На. А то ливанет ща.

Он достал из рюкзачка зонтик и сунул ей в руки. А потом так же, припрыжку, побежал в сторону дома Пашт.

— А ты?! — Зачем-то крикнула вслед Мрыкла, раскрыв, впрочем, подарок.

— Жабы не тонут! — донеслось откуда-то издалека.

…Когда она вернулась домой, отказалось, что Ким ее ждет. Он ничего не сказал, просто забрал у нее зонт и поставил сушиться, а потом ушел в шумную гостиную.

Он все еще казался чужим, но Мрыкла кое-что поняла, когда сидела на мокрой детской площадке под дурацким детским зонтом в горошек.