Ненаписанное письмо (СИ)

Чтобы ты понимала, Марта, катоями здесь кличут проституток, которые сделали полную или частичную смену пола из мужского в женский. Это ругательное слово. Грубое. Ещё более пренебрежительное, чем «шлюха» — куда более пренебрежительное. Если применимо так говорить, то к женщинам древнейшей профессии здесь относятся спокойно, даже покорно. Катои или ледибой, говоря пристойными словами, — намного меньше почитаемый класс, а для кого-то и вовсе — ущербный.

Я сам, увидев впервые длинноногих, грудастых красоток, был немало шокирован их необычным происхождением. Но со временем моё восприятие перестало бунтовать. Ледибои работают в отелях и в ресторанах, в салонах красоты и, конечно, в сфере развлечений. Обычно они очень приветливые в общении, добрые и учтивые до раболепия, готовые помочь и оказать любую услугу. Зачастую интимного характера — тоже.

Иностранцы терпят многочасовые перелёты и неудобства чартеров иногда с одной лишь целью — побывать с ледибоем. Это вызвало нездоровый ажиотаж и стало отдельной нишей в местном бизнесе. Некоторые ледибои вовсе не желали перевоплощаться в женщин, но судьба парня-бедняка и в богатой стране незавидна, а уж тут, среди повальной нищеты и голода, у некоторых почти не оставалось выбора: либо — так, либо — смерть.

Один ледибой вполне может обеспечивать целую деревню, откуда он родом и где у него остались близкие. Это только звучит дико, Марта, на самом же деле мужчины и таким способом готовы взять на себя ответственность за других. Нам это тяжело понять. Мужчины из Восточной Европы часто едут на запад, чтобы работать на стройках, крупных заводах и малых производствах. Здесь нашли такой способ. Вправе ли мы их попрекнуть за это?

Я предпочёл не осуждать никого: ни женщин, ни мужчин, ни тебя, ни себя. У каждого явления в жизни много граней. Я хотел изучить досконально лишь то, что являло собой наши с тобой отношения. И то, потому что я был их частью. Остальное не поглощало мои мысли, и я не желал быть судиёй никому другому.

Тем временем Крис не отставал и планомерно гнул свою линию:

— Подумай, парень. Это здорово дешевле. Будет, что вспомнить!

К нам подошла официантка. Я бы, может, совсем её не заметил. Она как будто была рождена специально для того, чтобы её не замечали.

В кафе Сэма, как и во многих других кафе, интерьер выполнен из бамбука. Всюду подпирали сухую крышу бамбуковые столбы толщиной с одну руку Криса. И хотя руки у него крепкие, как у гориллы, эта официантка могла бы спрятаться за любым из столбов полностью, что никогда её не увидишь. Рост её был даже для местной маловат. Ты бы приняла её за ребёнка, Марта, — у нас только дети бывают такого роста и редко — взрослые женщины.

Единственное, почему я обратил на неё внимание, — из-за сильного запаха духов. Девушки здесь много декоративной косметики расходуют, любят разные душистые крема, украшения, обмазываются ароматным маслом. Чем плотнее закрашена женщина, тем она более привлекательна, по здешним меркам. Почти всегда это выглядит чересчур, но привыкаешь быстро. Однако официантка смогла поразить меня этим запахом.

Поухаживав за Крисом, она обратилась ко мне, как обращаются к самому дорогому гостю. Спросила, хочу ли я ещё чаю и подчеркнула, что это ничего мне не будет стоить. Я согласился. Пока мы общались, Крис не спускал с неё глаз. Девушка ушла.

И я вернулся к разговору:

— Не знаю, что и сказать… Прости, но это попахивает чем-то гейским. Я не к тому, что не люблю геев. Но мне нравятся женщины.

Крис фыркнул пренебрежительно:

— Мне тоже. Катой — почти женщина. И я не гей, парень. Спятил? Я не гей! Мне нравятся буфера. А у катоев отличные буфера!

— Нет, нет. Ты не понял, — объяснял я. — Даже если ты гей…

— Я не гей!

— Хорошо, хорошо! Я говорю, что, допустим, ты был бы геем. Мне это всё равно. Никаких проблем, парень! Но я не хочу секса с мужчиной.

— Это не мужчины, Джей. Это проститутки. Захочешь — он даже не покажет тебе свои причиндалы, оставит в трусах. Они их там прячут. Я сам видел!

— Не хочу этого знать… — поморщился я.

— Нет, нет, парень! Я серьёзно тебе говорю: берут и вот так подкладывают под жопу… — Крис начал показывать руками перед моим лицом, как именно ледибои прячут свои мужские половые признаки: — Как жвачку сплющивают…

— Все, хватит, Крис! Я понял!

Он наконец убрал руки. Я вздохнул с облегчением.

— Ну, хочешь, ты будешь спереди, а я — сзади, — сделал финальную попытку Крис, которую заготовил, по всей видимости, заранее. — Даже меняться не будем!

В глазах у него было столько убеждённости в собственных словах, столько энтузиазма, что я не выдержал и вздохнул снова.

— Меня не волнуют их причиндалы, Крис. Дело не в этом.

— А в чём? Да они сами себя женщинами чувствуют, иначе не пошли бы на это.

— Не все. Многих заставила жизнь. Они, может, мечтали быть плотниками, моряками, ещё кем-то… Но пришлось идти на панель, вшивать имплантаты, пить гормоны… Что они там ещё делают?

— Ну, — призадумался с важным видом Крис, — иногда совсем причиндалы отрезают. Они же говорят, что родились с женской душой, понимаешь? Душа у них — женская!