Ненастье

— А там что за тётка? — Парни сменили тему. — Мать, что ли, евонная?

— Первая учительница.

Кроме первой учительницы, на похоронах присутствовал полковник из военкомата: он привёз с собой небольшой духовой оркестр и комендантский взвод. Полковник тоже сказал какие‑то слова, потом гроб закрыли крышкой и опустили в яму; парни бросили по горсти земли, и могильщики принялись махать лопатами. Заиграл траурный марш. Женщины в толпе заплакали.

Над свежим холмиком выстроился комендантский взвод с карабинами, полковник отдавал команды — и солдаты слаженно троекратно бабахнули в хмурое февральское небо: Егора провожали с воинским салютом. А потом «афганцы», рассыпавшиеся по чужим могилам, вдруг достали своё оружие и тоже принялись палить в низкие тучи. Эти выстрелы не были данью памяти о Егоре, скорее, они означали, что «афганцы» не желают никому покоряться. Солдаты, да и полковник, оробели от такой вызывающей боеготовности.

Когда толпа двинулась к машинам, Басунов выбрал момент и отозвал Гайдаржи на пару слов. Они встали возле обелиска Великой Отечественной войны (мемориал Афгана продолжал мемориал Второй мировой). Барельеф на подножии обелиска занесло снегом; снег лежал в глазницах и во рту огромного лица кричащей Родины‑матери; Вечный огонь погас, и его звезда с форсункой, забитой льдом, исчезла под сугробом.

— Слушай, Каиржан, а кто будет вместо Егора? — спросил Басунов.

— Вообще‑то я хотел назначить Виталю Уклонского, — сказал Каиржан, уже догадываясь, что предложит Басунов. — А у тебя есть варианты?

— Назначь меня, — спокойно и серьёзно попросил Басунов.

— А почему тебя, Виктор? — осторожно улыбнулся Каиржан.

— Потому что на тебе долг за бомбу в больничке. Ты же сам говорил, что нам все должны, а долги нельзя прощать. Я и не прощаю, как ты велел.

У Басунова был озабоченный вид, словно он хотел помочь Каиржану справиться с проблемой. Он нашёл аргумент про долги и ощутил за собой право надавить на Гайдаржи. А Гайдаржи, конечно, не повёлся на разводку, однако оценил заход Басунова. С Быченко у Витюры шантаж не прокатил бы, подумал Гайдаржи, но лично ему было проще согласиться. Не всё ли равно, кто станет командовать бойцами «Коминтерна» — Басунов или Уклонский?

— Ну хорошо, Виктор, — Гайдаржи пожал плечами. — Давай по‑твоему. Но сделать тебя членом Штаба я всё равно не смогу.

— Понятно, — сухо кивнул Басунов. — Мне пока достаточно.

Через несколько дней Гайдаржи назначил Басунова на место Быченко. А новым членом Штаба «Коминтерна» вскоре стал майор Георгий Николаевич Щебетовский — скромный директор Фонда помощи ветеранам Афганистана при администрации Шпального рынка. Басунов быстро сообразил, что тихая должность директора Фонда — не то, ради чего стараются люди из Конторы.

Рутинная работа силового подразделения «Коминтерна» заключалась в охране командиров и в объезде фирм, которые действовали под прикрытием «афганцев», проще говоря, в сборе дани. Басунов получил чёрный «гранд чероки», почти новый, но с заделанной пулевой пробоиной в правой задней двери. Раскатывая на джипе по городу, Басунов думал о Щебетовском.

Майор появился в «Коминтерне» с темой льгот на алкоголь и табак. На теме быстро поднялся Гайдаржи, который раньше никогда не лез в лидеры организации. И сразу рухнул Быченко… Так кто же рулит «Коминтерном»? Гайдаржи или Щебетовский? И чего хочет подозрительный майор?..

Он сам установил контакт с Басуновым. Как‑то весной, когда Басунов подъехал за выплатой к ресторану «Шаолинь», из ресторана вместо хозяина вышел Щебетовский и постучал в тонированное стекло джипа.

— Это сумма за апрель, — пояснил он, двумя пальцами подавая Басунову в окно толстый конверт. — Подвезёте меня, Виктор Борисович?

Он сел на переднее сиденье и аккуратно пристегнулся ремнём.

— Давно следовало познакомиться поближе, — заговорил Щебетовский, когда они поехали. — Я навёл кое‑какие справки о вас. Впечатляет. Но уверен, что канистра взрывчатки — не единственная ваша услуга общему делу.

Басунов молчал, сжимая руль. Он понял, что Щебетовский цепляет ему поводок. Ничего‑ничего. Пусть майор думает, что контролирует его, лишь бы приблизился на необходимое расстояние. С короткой дистанции будет видно, кто кем управляет. Он, Витька, не целочка, и майор у него не первый парень.

— Работать я умею, — глухо сказал Басунов, лишь бы что‑то сказать.

Щебетовский закурил. Он был убеждён, что просчитал этого бульдога. Лакей с амбициями. В пределе — самолюбивый киллер. Такой всегда делает больше, чем приказано, чтобы продемонстрировать свою незаменимость; на переборе его и можно подловить, а потом использовать в своих целях.

— Я хотел вам сказать, Виктор Борисович, что у Егора Быченко осталось недоделанное дело. Не какой‑то там великий подвиг, а так, мелочь, но она важна для реноме «Коминтерна». Видели пожилую женщину на похоронах?

— Первую учительницу? — вспомнил Басунов.

— Да, но она не первая учительница. Она директор школы, где Быченко учился все десять лет. Она приходила попросить «Коминтерн» о помощи, но Егор не успел помочь. А я прошу вас решить проблему её школы.