Ненасытные

Она продолжала есть, а ее мать упала в обморок, ударившись головой о гранитную столешницу. Она никогда не очнется от удара. Через несколько часов Тэмми тоже начнет есть свою мать. Когда она закончит, она займется толстым педерастом, живущим рядом. Однажды он прикоснулся к ее заднице и попытался засунуть ее руку себе в штаны. Затем он мастурбировал перед ней, думая, что она не узнает, что это он, потому что не могла видеть. Но она знала, что это он, хотя он не сказал ни слова. Она чувствовала запах его потного тела и слышала его затрудненное дыхание легких, задыхающихся под слоями толстого жира. Она облизнула губы, думая обо всех восхитительных калориях в этой тучной горе бесполезного мяса и тканей.

23.

Доктор Сара Махендру ждала в лимузине в международном аэропорту Канкуна у терминала частной авиации. Через несколько мгновений два ее самых ценных доктора должны были прибыть после своего тяжелого дня. С тех пор, как она получала их безумные послания, она была одержима их дилеммой. Двое из четырнадцати пациентов, которых они лечили на прошлой неделе, впали в безумие и каннибализм. Теперь ее сотрудники связывались с остальными двенадцатью. Один из них погиб в автомобильной катастрофе, что повлекло за собой множество других проблем. Он был донором органов, и теперь его органы и ткани были переданы более чем восемнадцати людям и их могли получить еще до тридцати. Если в этих органах и тканях содержится ретро-вирус доктора Тревора Адама, невозможно сказать, сколько людей сейчас инфицировано. Ей нужна была помощь, чтобы исправить все это.

Она позвонила старому знакомому по работе в Гарвардской медицинской школе, профессору Райану Виваану. Он был аспирантом, как и она, когда она впервые познакомилась с ним в 98-м. Теперь он работал в Министерстве науки и технологий Индии в их лаборатории генетических исследований. Прежде чем она обнаружила доктора Тревора Адамса, она уговаривала профессора Виваана присоединиться к клинике. Он отказался, сославшись на этические соображения. Было нелегко убедить его помочь спасти клинику от последствий тех же самых этических проблем, о которых он беспокоился.

- Райан? Это Сара Махендру. У тебя есть минутка?

Хотя отец Сары был индийцем, она никогда не учила родной язык, и этот факт раздражал ее отца не столько, сколько, казалось, раздражало профессора Виваана. Она слышала, как он тяжело вздохнул на другом конце телефона. Тяжело дышать и закатывать глаза, как если бы жизнь в целом была одним большим неудобством, было одной из самых привлекательных черт его характера.

- Я очень занят, Сара. Что я могу сделать для тебя? Хочешь предложить рискнуть своей репутацией, вводя жирным, ленивым, больным американцам ДНК, чтобы они выглядели так, как если бы они правильно питались и занимались спортом?

Сара вздохнула.

- Райан, это серьезно. Мне нужна твоя помощь. Мы сделали несколько… ошибок. Ты был прав.

Повисла долгая пауза.

- Райан?

- Я пытаюсь решить, стоит ли мне повесить трубку, прежде чем меня увлечет безумие, которое вы создали.

- Я буду платить тебе вдвое больше годовой зарплаты за один месяц твоего времени.

- Две недели, и я могу отказаться в любой момент.

- Хорошо, но ты мне нужeн прямо сегодня.

- Почему так срочно?

- Я все объясню, когда ты прилетишь.

- Все так плохо, как кажется?

- Еще хуже. Намного хуже.

Сара повесила трубку.

Через несколько минут приземлился частный самолет "Gulfstream G-550". Она почувствовала дрожь в животе. Обычно "G-550" предназначались для самых богатых клиентов, хотя многие из них предпочитали использовать собственные самолеты. Сегодня в нем было нечто ужасающее, о чем Сара даже не могла вообразить.

Прошло более десяти лет с тех пор, как Сара взяла у своей семьи и различных банков взаймы сто миллионов, чтобы превратить старый испанский отель в медицинский курорт мирового класса. Тогда она была одним из ведущих пластических хирургов мира. Теперь она была бюрократом, проводившим больше времени за компьютером, чем со скальпелем. Открыв это место, она обнаружила, что ее величайший дар - это способность распознавать таланты. Сара заманила доктора Дэвида Эберсола в клинику из его шикарного заведения в Беверли-Хиллз, предложив ему десятую часть прибыли в дополнение к его значительной зарплате, и вместе с ним она получила всех его знаменитых и состоятельных клиентов. Однажды они пережили выздоровление после операции на пляжном курорте с услугами дворецкого, пятизвездочными блюдами, приготовленными их личным шеф-поваром и подаваемыми на тонком фарфоре с настоящим столовым серебром, персональным массажем, бассейн в номере и джакузи, остальное сделало молва. Это было незадолго до того, как клиника эстетической реконструкции «Афродита» приносила сотни миллионов в год. Теперь все было под угрозой.