Ненаучный подход

Очень Винсу хотелось научиться кухарствовать. Надо еще чуток поработать, примелькаться, а потом к Агнешке попроситься. Она вроде тетка добрая. Может, не погонит?

Сегодня, почти ночью уже, отмывал Винс пол на кухне. Пока никто не видит, аккуратненько открыл шкаф с пряностями и глубоко вдохнул волшебный запах — черный перец, розмарин, петрушка сушеная, корица… Каждая баночка была подписана, названия отзывались в голове музыкой заклинаний, и Винс был готов петь — «тмин, кориандр, горчица, тимья-а-н!»

Он бы и запел, кабы шаги не услышал.

Винс быстро и бесшумно закрыл дверцу шкафчика, плюхнулся на колени и с утроенным старанием стал драить половицу у плиты, поглядывая на коридорчик.

Парадную дверь в кафе на ночь закрывали. У постояльцев были ключи от входа у кухни, так что никаких сложностей — гуляйте, гости дорогие, хоть до рассвета.

Вот господин, похоже, и погулял.

Винс тряпку положил, руки о штаны вытер и вышел встретить.

От господина несло полянским самогоном, дымом, какой-то сладкой настойкой и пивом. Одновременно.

Если нос Винса не врал, от такого ведра выпивки и окочуриться недолго. А господин ничего, на ногах держится, за стенки не хватается и выглядит слегка уставшим, а не пьяным в брызги.

Винс дернулся было удрать и спрятаться, как прятался, когда пьяный дядька его колотил почем зря, но совладал с собой. Господин следователь — не чета дядьке. Не прибьет.

— Здрасьте, господин Виктор, — почтительно поклонился пацан. — Ой. Вы… Нормально?

— Да уж, — чуть покачнулся господин. — Ты прав. Это ой. Я нормально. Что странно, учитывая с-с-сложивши… н-нет, н-недавно открывшиеся, — господин Виктор махнул рукой, подтверждая точность выбранного слова, — обстоятел-льства.

Он подошел к кухонному умывальнику, снял бачок со стены, нагнулся над раковиной и вылил всю воду себе на голову.

Винс протянул ему чистое кухонное полотенце.

— Спасибо, — сказал господин. Вытерся и вернул полотенце Винсу. — Прости, что отвлек от работы. Продолжай.

Винс аж челюсть отвесил. Он ждал чего угодно, но не извинений. Было в этом что-то странное, смутно знакомое по какой-то книжке…

— Ага, — кивнул пацан. — Может, вам того… помочь? Еще водички принести?

— Да, пожалуйста. Как закончишь здесь, поставь графин с чистой водой на тумбочку у моей кровати. И попроси Агнешку с утра сварить кофе покрепче.

Винс прекрасно видел, что господин Виктор пьян до остекленения. Но говорил господин уже не заикаясь, твердо. Вот только интонации были другие, незнакомые, и имперский акцент прорезался — слова-то в Гнездовске и Империи одинаковые почти, только выговаривают их по-разному… Так давеча официанткам в «Коте» один шибко богатый лощеный хмырь заказ диктовал! Вот ровно с таким же выговором!

— Х-хорошо, — кивнул Винс. — Сделаю.

Господин посмотрел на Винса грустно и сказал странное:

— В конце концов, нас определяют не только победы, но и то, как мы справляемся с поражениями, собственной глупостью и трусостью… Это я не о тебе, Винсент, ты молодец. Это я о себе.

Вздохнул тихонько и пошел наверх.

Винс так и замер посередь кухни. Надо было тряпку уже взять, да все как-то… Решил подождать, пока господин в мансарду поднимется. А то мало ли — навернется спьяну, помочь надо будет…

Потом голоса услышал. Любава, помощница кухарки, отловила — таки господина Виктора. Она давненько к нему подбиралась — завидный жених, подружки позеленеют! Норовила как-то показаться получше, поговорить со значением, а он красотку обходил дальней дорогой, другие были, не чета Любавушке. Винс ни разу господиновых зазноб не видал, но случалось отстирывать воротники рубашек от помады. А какими духами, бывало, пахла его куртка…

Караул! Спасать господина надо!

Винс к лестнице кинулся, поднялся на несколько ступенек и понял, что никакой помощи не требуется. Он не расслышал слова Любавы, но ответ господина (с теми же странными интонациями!) прозвучал отчетливо.

— Сударыня, мне льстит ваше внимание, но у нас с вами слишком разные интересы и образ жизни. Мимолетная связь вас вряд ли устроит, а большего я предложить не могу. Прошу меня извинить.

Винс дальше не пошел. Дослушал, как господин поднялся в мансарду, башкой покрутил и вернулся в кухню — домывать.

Только засыпая, он вспомнил, почему извинения господина Виктора показались ему знакомыми. Он же совсем недавно читал об этом в толстом романе об имперском графском семействе! Там высокородные господа почти никогда не заходили в помещения для слуг, а если случалась такая необходимость — всегда извинялись за то, что помешали. Это не просто так, это правило такое у высокородных! Господин-то из баронов, как слыхал Винс, только чего-то с Императором не поделил, вот и служит в чужеземной страже, изображает простого. А спьяну-то и всплыли старые привычки.

* * *

На следующий день Виктор явился на службу около полудня и сразу направился к начальнику. Вчерашний душевный раздрай следователя угадывался разве что по едва заметным серым теням под глазами. Но и это можно было запросто списать на обычный недосып.

Полковник Силин кивнул — садись, докладывай.