Ненаучный подход

— Так я и говорю! Все от его, мерзавца, злого умысла! Привел паскуду тощую, опоил моего Бореньку, чтоб тот на нее влез! Боренька нежный, после таких дел в меланхолию впал, того и гляди сляжет… Спортили мне Бореньку! — тоскливо вздохнул Сташек и громко высморкался в платок. — А этот… этот… — всхлипывал он, — еще и похваляется! Дык сердце у меня не камень. Вмазал я ему за Бореньку. Как амбал прибег — и тому вмазал, да только куда мне амбалов бить… Потом патрульные нас всех сгребли, а дальше вы видели.

— Так. Значит, дело в Бореньке, — участливо сказал Виктор. — Альберт Нильс кого-то привел, чтобы ему навредить?

— Привел, послал… не знаю. Все едино. Спортили Бореньку. Пакостью этой спортили!

Добыть толковые показания от фигуранта — та еще задачка. Мало кто способен с первого раза рассказать, что случилось. Часто и потерпевшие, и свидетели, и подозреваемые несут маловнятный бред, из которого приходится с большим трудом извлекать зерна полезной информации. Поди разберись, кого совратили, почему тот поскучнел и при чем тут Эрик с полевиком Нильсом. Это может оказаться и фантазией впечатлительного Сташека, и банальной историей о влюбленности подростков, и (маловероятно, но обещает серьезные проблемы) магическим наведением порчи. Придется выуживать подробности.

— Еще раз, — терпеливо спросил Виктор. — Что сделали с вашим Боренькой? И что значит «спортили»? Что с ним сейчас?

— Совратииииили! — шмыгнул носом полевик. — Теперь он квелый, я ж вам битый час про это твержу! Поскучнел, гулять не хочет, кушает плохо. А виноваты Нильс, зараза, и амбал его, паскуда и сводник!

— Уверены? Это вам Боренька рассказал?

— Н-нет… как он… Да знаю я! Сам не видел, врать не буду, но больше-то некому, Нильс это! И хвастался потом, гадина!

— Давайте адрес, — с профессиональным безразличием сказал Виктор. — Привезем Бореньку, расспросим, что случилось.

Полевик расцвел.

— Вот это я понимаю, вот это стража работает! Мага позовете расспрашивать, да? Но, может, лучше ко мне на ферму приедете? А то Боренька напугается, дома-то и стены помогают, привычнее все-таки. А я вам так благодарен буду!.. — под мрачным взглядом Виктора он осекся и вжался в спинку стула. — Я ничего плохого в виду не имел, господин следователь…

— Надо будет — и мага позовем, — сказал Виктор. — Сначала так поговорим.

— А как же, господин следователь, без колдуна-то? Вы что ж, по-свински понимаете?

Виктор приподнял бровь.

— Ну как вы с Боренькой-то беседовать собрались? Или сами — колдун? Обалдеть, маги в страже служат! До чего дошло-то, а! Чтоб, значит, скотина вам все подноготную выкладывала, да? Хитро…

— Я правильно понимаю, что вы обвиняете Альберта Нильса в совращении вашей свиньи? — с каменным лицом спросил Виктор.

— Не свиньи, а призового хряка! — взвился полевик. — Боренька мой — черный рианский, за громадные деньжищи куплен, я с ним породу свинок улучшаю, ни у кого такого нет! Я ж первейший свиновод в Гнездовске, не просто так! Как сынка на Меланье женю, так фермы объединим и будет у нас величайшее свинство в мире! А Нильс, паскудник…

— Напишите-ка все, — оборвал его Виктор. — Вот перо, вот бумага.

Он вышел из допросной, сохраняя серьезное, даже чуточку озабоченное выражение лица. Смысл фразы «сначала проржись» расцветал новыми красками.

Через несколько минут Виктор снова смог изобразить сурового следователя, хотя предательское хихиканье то и дело норовило прорваться.

«Итак, что мы имеем, — прикинул он про себя. — Взлом, проникновение, кража и последующая драка. М-да… Прокурор рехнется обвинительное заключение судье представлять и объяснять, что именно и как украли. Дело о преступном осеменении свиньи. Твою ж мать, вот я влип! От контрабанды, магии и политики — к свиньям. Впрочем, вполне баронское занятие, в прежние времена они бы к сюзерену пошли за справедливостью. Вот бы их к князю спровадить! Жаль, не с нашим счастьем…»

— Ваш-бродь, — пробасил подошедший к Виктору городовой, — тама к драчунам адвокаты прибёгли. Требуют пущать.

— Валяйте, — вздохнул Виктор. — Организуй адвокатам встречи с клиентами. Будем разбираться… с величайшим свинством в мире.

В кабинет Виктора Эрик вошел паинькой. Вежливо кивнул, осторожно сел на скрипнувший стул, сложил руки на коленях и всем своим видом продемонстрировал кротость и смирение. Настолько правдоподобно, что получилось очевидное издевательство.

— Докатился, сержант, — с преувеличенной грустью сказал Виктор. — Взлом, проникновение, кража…

— Нажаловался, значит, Сташек? Так не виноватый я. Он, растяпа, загон с хряком не запер, свинка и забралась. А я собственность нанимателя защищать должен, вот и пошел вызволять хрюшку. Ну а что у них там любовь случилось — так впору господину Нильсу компенсации требовать за поруганную свинячью честь. Ишь, набросился Сташеков хряк на красотку! Я еле спас.

— Угу, — кивнул Виктор. — А Сташек Ковальский говорит, что замок ты взломал. И что, когда его работники тебя задержать пытались, ты кому-то зубы выбил. Три свидетеля драки и порчи имущества.

— Эт я хряка, что ли, спортил?! Да ни в жисть! Скотине понравилось, вообще-то.