Ненаучный подход

— Здравствуйте, — сказал следователь. — Мне нужно допросить вас касательно убийства Ивана Шкипера.

— Э, начальник, — карикатурно удивился полевик, — не торопись, лошадок не гони, не знаю я никаких Иванов, тем более с паскудными моряцкими кликухами. Лучше скажи, почему ты живой, нахал? И почему я еще живой?

Семен говорил медленно, через силу, и от того привычные следователю словечки звучали жутковато. «Пургу несут» быстро, проглатывая окончания, стремясь за словесной шелухой и наглостью скрыть страх и растерянность. Он что, сумел напугать легендарного Сеню? Или это его привычный способ разговаривать?

— Повезло, — равнодушно бросил Виктор. — А вы, Семен, как я понимаю, сознаетесь в покушении на жизнь стражника при исполнении?

— От мне не похрену, сколько блохастых шавок ты на меня навесишь? Однова живем, начальник, а помирать что так, что эдак — дело малоприятное. Хошь, ещё в чём сознаюсь? Есть у тебя висяки? Вали всё, давай, не жадничай!

— Зама-анчиво, — протянул Виктор. Наклонился, достал из корзины под столом мясной пирог и положил перед Семеном.

Давно известно — во время еды человек успокаивается. Жевать и психовать одновременно очень сложно, а следователю сейчас нужна была не бравада отловленного злодея, а возможность договориться к обоюдной выгоде. Пирог он выбрал со значением — на румяной корочке тестом был выложен крест.

— Поминальный? — издевательски спросил Семен, изрядно облегчив Виктору задачу. — Может, еще и водки нальешь, за души племяшей выпить да дырку от тобой выбитого зуба прополоскать?

— Зачем живых поминать? — наигранно удивился следователь. — Они пока в тюремном лазарете. Вроде дышат. Условия там не ахти, но, если повезет…

Семен неловко сгреб пирог прицепленной к столу рукой, наклонился, откусил и стал медленно жевать здоровой стороной рта. В глазах полевика отчетливо прояснялось, Виктор почти наяву видел, как арестованный прикидывает варианты, ходы и вопросы.

— Предлагай, — коротко бросил Семен, откусывая еще пирога.

Виктор мог бы длинно и цветасто расписать перспективы. Упомянуть то, что обвинительное заключение составляет следователь, что он решает, кого привлечь как подозреваемого, а кого оставить в свидетелях, а то и вовсе не заметить. Но перед ним сидел профессионал, не нуждавшийся в словесной шелухе.

— Сдашь того, кто заказал Шкипера, — отчетливо сказал Виктор. — И расскажешь все, что знаешь о делах фон Рауха в Заозерье. Тогда твои племянники сначала получат лучшего врача в Гнездовске, а потом — обвинение со смягчающими обстоятельствами. Отделаются парой лет каторги.

Семен молча жевал пирог. Он мог бы спросить: «А мне ничего не предложишь?» или «Какие гарантии?» или еще что-нибудь, бессмысленно удлиняющее разговор.

Виктор ждал. Он тоже мог бы добавить что-нибудь о своевременности медицинской помощи, о сложностях с отоплением в тюремном лазарете, о том, что будет глупостью отказываться от шанса спасти родню… Мало ли вариантов, чем посотрясать воздух.

Но к чему разговоры, если и так все ясно?

— Это был маг. Большая шишка из торговых контор, — негромко сказал Семен. — А теперь организуй парням лечение. Сделаешь — продолжу.

— Уже сделал, — ответил Виктор. — Сразу, как приехали, я вызвал некроманта. Она говорит — жить будут.

Семен чуть приподнял бровь: «Шустёр ты, следак…».

Виктор едва заметно пожал плечами: «Иначе никак».

— Передавай поклон Анне Георгиевне, — вслух сказал Семен. Тяжело вздохнул, подобрался и мрачно посмотрел на Виктора. — Доставай бумажки, расскажу, что знаю.

— С моих слов записано верно, — вслух, с выражением прочитал Семен и подписал каждый лист. Даже не стал выпендриваться, изображая неграмотного. С прищуром посмотрел на Виктора и с подначкой поинтересовался: — Это все, что ты у меня хотел спросить?

— Как ты сам недавно выразился — предлагай, — сказал Виктор, убирая бумаги в папку.

— Приятно иметь с вами дело, господин барон.

Пристегнутым наручниками к столу светски поклониться невозможно, так что Семен изобразил что-то среднее между шутовским приседанием и гримасой.

— Рад слышать, — ответил Виктор, не поддержав шутливо-издевательский тон. Его немного раздражала манера Семена менять интонации — то полевик изображал недалекого мелкого уголовника, то тупого крестьянина, то деловитого купца, а тут вдруг решил скопировать манеру речи приказчика из дорогого магазина.

— Итак, что бы вам предложить, Ваша Светлость? Контрабандные тропки вас вряд ли заинтересуют. Кто из княжеского совета по торговле берет на лапу с особым хамством, вам тоже вряд ли любопытно, это к безопасникам. Дела Кошицкого Межевья и подавно по барабану, тем более что Филин, хитрюга, оказался вашим человеком. Красиво вы историю со свинской свадьбой провернули, не подкопаться. А, вот! Думаю, вам понравится история о магических бомбах.

— Возможно, — равнодушно пожал плечами Виктор, стараясь никак не показать, что информация об Эрике оказалась новостью. «Провернули», значит, историю… Логично. Ладно, об этом позже.