Ненаучный подход

Стажер понятия не имел, что Семён во время убийства второй день сидел в камере. Виктор об аресте громко не заявлял, Горностай и подавно.

Значит, кто-то очень хотел сработать «под Сеню». Грим — штука несложная. Это точно не магическая личина, она бы слетела от освященного гвоздя в кармане.

— И еще вот, — стажер протянул Виктору бумажный пакет для улик. — В карманах у него было. Пара амулетов, расческа и прочая мелочь.

— Спасибо. Молодец.

Виктор поискал глазами Анну. Магичка сидела на том же месте, за столиком у окна. Смотрела на улицу, водила черенком ложечки по скатерти и выглядела очень одинокой и растерянной.

Виктор подошел и покашлял. Анна опомнилась и подняла на него глаза.

— Ты как? — спросил он тихонько.

— Пока не знаю, — вздохнула она. — Надо крепко подумать… Здесь я тебе, кстати, не нужна. В убийстве ни тени магии. Просто гвоздь. Освященный. Понимаешь?! Мы, маги… как бы я ни относилось к Кшиштофу, он был свой. Из гильдии. Я могла его обругать, вызвать на дуэль, разнести в пух и прах его научную работу… Но я костьми лягу, чтобы удавить того, кто поднял руку на одного из нас.

— Понимаю, — сказал Виктор. — Можешь попытаться восстановить записи в его блокноте?

— Попробую, но ничего не обещаю. Сам-то ты как? На ногах держишься?

Виктор хотел было по привычке соврать, что все прекрасно, но не стал. Если бы он попробовал толком изложить промелькнувшие в голове мысли, точнее, кашу из трех простеньких идей, получилось бы примерно так: Признаваться в слабости врачу — не стыдно. Если рухнешь от усталости, толку от тебя не будет. Честь — в делах, а не в попытках хорошо выглядеть.

«Тьфу ты, фразочки, как из альбома гимназистки», — мысленно скривился он, а вслух сказал:

— Нет, напарник. Не держусь. Спал мало, бегал много, а конца работе что-то не видать. Поможешь?

— Помогу, — кивнула Анна чуть удивленно. — Сил у меня сейчас маловато, но два-три часа активной жизни я тебе выдам. Обязательно выспись. Если завтра будет плохо — приходи, закончу начатое.

Анна взяла Виктора за руку, прочертила ногтем на его ладони замысловатую фигуру, нажала на пару точек у пальцев и сказала:

— Подействует минут через пять или чуть больше. Посиди пока, не дергайся.

— Спасибо, — вздохнул Виктор и откинулся на спинку стула.

Анна с очень странным выражением посмотрела куда-то за спину Виктора. Следователь обернулся и увидел удаляющегося фон Рауха.

Больше всего выражение лица Анны напоминало физиономию Винса у лавки сладостей. Пацан пристально изучал пирожные сквозь витрину, представляя, как будет лакомиться взбитыми сливками, цукатами и бисквитом. В день жалования он покупал выбранное, садился за столик в кондитерской, медленно пил чай и с наслаждением откусывал от пирожного маленькие кусочки.

Виктор ничего не хотел знать о том, как имперский кавалергард стал для гнездовского некроманта… Нет, такое даже мысленно не выговорить!

А ведь она вполне может позволить себе любое лакомство…

Так. Стоп. Додумаешься сейчас до чего не надо. Лучше о другом.

По всему выходит, что покойник пролежал в кабинете минут сорок. Персонал «Настурции» очень серьезно относится к просьбе не беспокоить. Если гостю что-то нужно, он звонит в колокольчик. Отвлекать мага — себе дороже, еще и чаевых не даст, а колдуны обычно самые щедрые посетители.

Анна, хоть и некромант, труп не почуяла из-за освященного гвоздя.

В то время, когда предположительно было совершено убийство, по ресторану прошелся сомнительный полевик в униформе и со шрамом на лице. Работники ресторана его видели, но внимания не обратили — у всех хватало своих дел, а полевиков здесь немало. Девчонке-цветочнице он, похоже, показался вполне сознательно, а приказчику просто повезло. Или следователю с приказчиком повезло, он единственный из тех, кто был здесь днем, досидел до вечера.

Официантка вспомнила, что при убитом была жесткая коричневая сумка, в таких носят бумаги. Сумки на месте не оказалось. Виктор отправил городовых глянуть на окрестные помойки — вдруг да убийца ее выкинул? Это вряд ли что-то даст, но для очистки совести порыться в мусоре не помешает.

Кшиштоф хотел встретиться с фон Раухом и рассказать… нечто. Вероятно, эта информация стоила ему жизни.

Виктор откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. За последние несколько дней толком отдохнуть так и не вышло. Хотелось отключиться прямо здесь, на месте преступления, и пусть все как-нибудь сами разберутся.

Анна похлопала его по плечу, попрощалась и ушла.

Виктор краем уха слушал, как мастер Николас командует парнями из труповозки, как господин Карасев, владелец ресторации, что-то вещает своим сотрудникам, как стажер за соседним столиком скрипит пером, записывая показания…

— Не можно, панове! — услышал Виктор трубный бас городового. — Заборонено туты. Стража трудится, убивство.

— Прошу, доложите следователю Бергену о моем приходе. Я Эдгар Горский. Покойный был моим подчиненным.