Ненавидь меня

Страх пробегает по позвоночнику, когда он встает и смотрит на меня как серийный убийца на свою следующую жертву.

Кажется, комната уменьшается, воздух разрежается по мере его приближения. Чем ближе он подходит, тем сильнее шест впивается в спину. Инстинктивно моя рука взлетает вверх, чтобы защитить горло. Нокс наклоняет голову, его губы касаются моего уха, прежде чем он произносит: — Ты сделаешь все, что я захочу, Бродяга.

Игнорирую мурашки, пробегающие по коже, и напрягаюсь, не желая поддаваться страху, пронизывающему меня, потому что именно этого он и добивается.

— Так вот как теперь все будет? Ты собираешься шантажировать меня, рассказывая людям о моей работе?

Работе, в которой я отчаянно нуждаюсь.

Вздрагиваю, когда он обхватывает пальцами мой подбородок.

— Шантаж подразумевает, что мне что-то нужно, — он скользит взглядом вниз, и его лицо искажается в отвращении, когда видит мой блестящий черный топ от бикини и шорты с завышенной талией. — Но у тебя нет ничего, чего бы я хотел.

Мы оба знаем, что это ложь.

Между ненавистью и вожделением тонкая грань… и он ходит по ней как канатоходец.

Но даже величайшие из них могут потерять равновесие.

Прижимаю руку к его груди, подталкивая к дивану. Он без возражений отступает назад, в его резких чертах мелькает заинтригованность. Когда он садится, делаю шаг между его раздвинутых ног.

— Уверена, у меня есть то, о чем ты всегда мечтал.

Он сидит как каменный, на лице отсутствующее выражение, когда я медленно начинаю двигаться под музыку. Зацепляю большими пальцами бока шорт, опуская их достаточно низко, чтобы обнажить верхнюю часть G-стрингов.

В его глазах вспыхивает вызов, словно он призывает меня сделать следующий шаг.

Удерживая его взгляд, стягиваю шорты вниз по ногам и выхожу из них. Затем разворачиваюсь, демонстративно выпячивая задницу и покачивая бедрами, прежде чем опуститься к нему на колени.

Может, сейчас вся власть в руках Нокса, но будь я проклята, если не собираюсь немного поиздеваться над ним.

— Что, если я позволю тебе взять меня прямо здесь?

Он не произносит ни слова, но я чувствую твердую головку его члена, поэтому дразню еще больше, задевая его задницей во время танца.

— Или тебе больше понравится, если я буду умолять как хорошая девочка?

Собираюсь прекратить это маленькое поддразнивание, но он хватает меня за бедра и стонет, прижимая меня к своему твердому члену.

Напрягаюсь, когда комната начинает вращаться.

Он хватает меня за волосы, запрокидывая голову назад, а затем проводит носом по моей шее.

— Не начинай того, что не сможешь закончить.

Открываю рот, чтобы послать его к черту, но рука обхватывает мою челюсть, наклоняя мою голову, чтобы его губы могли захватить мои.

Его рот дикий и голодный. Одновременно награда и наказание.

Сердце учащенно бьется, когда пальцы сжимаются вокруг моей челюсти, и он жадно ласкает меня языком, не оставляя мне другого выбора, кроме как ответить. Он проводит металлической штангой по небу, и я с трудом сдерживаю дрожь от возникшего ощущения. Одна его рука опускается к шее, а другая скользит вниз по груди. К ужасу, из меня вырывается стон. Впиваюсь ногтями в его бедро, призывая остановиться, но он лишь усиливает пытку, проводя большим пальцем по краю моих трусиков, дразня.

Приходя в себя, прикусываю его язык, пока не ощущаю медный привкус.

Его пальцы теребят края стрингов, когда он отстраняется и обнажает зубы, выглядя как дикий зверь.

— Ты отвратителен, — наклоняясь, сгибаю его пальцы так, что они вот-вот сломаются, его рефлексы срабатывают, и я снова могу свободно двигаться. — Ненавижу тебя.

— Я заплатил за отдельную комнату и танец, — рычит он, когда слезаю с его колен.

Бросаю на него взгляд: — Так что наслаждайся этим… в одиночестве.

Уже почти выхожу за дверь, когда он подходит ко мне сзади и кладет руки по обе стороны от двери, закрывая ее.

— Хочешь, я расскажу маме и отчиму, где ты работаешь? Всем ученикам в школе?

Господи. Он чертов монстр.

— Конечно, не хочу, — выплевываю, констатируя очевидное.

Нокс откидывает мои волосы в сторону, и я чувствую жар его дыхания на шее, когда он говорит: — Значит, это еще не конец.

— Боже, ты жалок, — закрывая глаза, качаю головой. — Если ты так сильно хочешь трахнуть меня, просто наберись мужества и признай, чтобы мы могли уже покончить с этим.

Так он лишится власти надо мной.

— Я действительно хочу трахнуть тебя, Бродяга, — его рука сжимает мою грудь. — Только не так, как тебе в тайне хотелось бы.

Чувствуя себя беспомощной, проглатываю свою гордость: — Я не буду лезть в твои дела, хорошо? И больше никогда не буду угрожать, что обращусь в полицию и отправлю тебя в психушку. Обещаю.

— Для этого уже слишком поздно, — зубами прикусывает мою лопатку, — как я тебе уже говорил, у каждого поступка есть последствия, — большим пальцем скользит по моему позвоночнику, — за каждый грех полагается наказание.

Он невероятен: — Если это так… то, каково твое?

Чувствую, как он напрягается за моей спиной.

— Ты.

Понятия не имею, что это значит.