Ненавидеть, гнать, терпеть

– Да я не со зла, честно. Я и сам не понимал почему. Сначала понял, потом этот вариант отмел, потому что посчитал, что это на меня не похоже. Но первый вариант – всегда верный. За это и извиняюсь… Ты ведь мне ничего не сделала, а вся твоя вина в том, что ты мне одного человека напоминаешь… Из прошлого.

– Кого же? – еле слышно произнесла Вероника, не сводя глаз с раны. Она практически кожей чувствовала, что он смотрит на нее. Еще бы, ведь он говорит о чем-то важном для него! Вероника не любила такие моменты, они делали ее уязвимой. Она не просила о таком доверии.

– Единственную девушку, которую я любил… Это давно было. Я мальчишкой был, она совсем молоденькая, девчонка. Дети оба. Мы встретились и как-то очень быстро сошлись, это был как раз тот период, когда ты только-только перестаешь думать о простой дружбе. Я до сих пор помню, как ее звали… Мария Крестовская. Красиво, да? Так солидно, и сама она была такая аристократичная, что я никогда не звал ее Маша. Только – моя Мария. Мне, пацану, это очень нравилось… Тебя не напрягает, что я тут ерунду болтаю?

– Нисколько, и это не ерунда. Говори, это отвлекает тебя от боли, и ты меньше дергаешься при перевязке.

Она соврала сейчас. Она не поэтому хотела, чтобы он продолжил – ей действительно было интересно. Вероника не знала, готова ли она услышать это, имеет ли право, но какая разница, если он уже начал?

– Никогда в жизни, ни до, ни после нее, меня никто так не понимал. Конечно, она была очень красива. Я обожал ее волосы, они были как золотое облако: вились мелкими кудряшками и как будто парили в воздухе, такие легкие и нежные были. Одуванчик! – Север улыбнулся собственным мыслям, наконец отведя взгляд от нее. – Я лучше всего помню ее волосы, если честно, намного лучше, чем лицо. Черт, я и не заметил, когда стал таким старым! Столько лет прошло, как мы расстались, для кого-то это целая жизнь… Поэтому я не могу вспомнить ее, зато я знаю: она была красивой. Но эта красота была не так редка, как ее душа. Я потом в жизни огромное количество красивых женщин встречал, но с такой душой – ни одну. Моя Мария как будто видела меня насквозь, я даже сейчас не могу сказать, как мелкая девчонка наловчилась это делать лучше взрослых женщин. Она никогда не использовала это свое умение против меня, только мне на пользу: поддерживала, объясняла мне, что произошло, когда я сам себя не понимал. Во мне тогда страсти бушевали будь здоров, а она как-то усмиряла их – не подавляла, а… Знаешь, как ветерок в жару подует, и тебе сразу легче? Вот она таким ветерком для меня была. Именно благодаря ей я не забросил картины. У меня тогда сомнения появились: может, глупости это все, не мужским делом занимаюсь? Но она не дала мне отступить. Иногда людей с солнцем сравнивают… В большинстве случаев это пустая метафора. Но моя Мария была именно такой.

– Если она вся из себя такая солнечная, то почему ты говоришь «была»? – полюбопытствовала Вероника.

Мечтательное выражение, привлеченное прошлым, мгновенно исчезло с лица Севера, сменившись непонятной Веронике жесткостью.

– Потому что я ее бросил.

– Почему?

– По глупости. Я был слишком мелкий, не понимал, что это была любовь. Настоящая! Мне казалось, что любовь не может наступить так быстро и просто. В какой-то момент я начал опасаться этого чувства. Почему мои друзья все время меняют девушек, а я зациклен на одной? Я ведь из очень влиятельной семьи, там круг общения специфический. Я заметил, что веду себя не как мои друзья, испугался, что, сразу выбрав ее, потеряю что-то важное в жизни. Ее связь со мной, это абсолютное взаимопонимание… я не сумел оценить это. Я решил, что раз так быстро добился этого с Марией, то получу и от кого-то другого. Я был избалован лучшим. Я был у нее первым, но и она у меня первой была. Я решил, что это не нормально. А встречаться с ней и с кем-то еще… даже в своей глупости я не мог пойти на подлость. Я сказал ей, что мы расстаемся.

– А она?

– Спросила о причинах, я что-то блеял, но объяснить не смог. Другая бы на ее месте истерику закатила и глаза мне выцарапала, а она – нет. Снова поняла меня лучше, чем я сам. Она плакала, да только это были самые странные слезы, какие я видел. Они катились у нее из глаз, а моя Мария как будто и не видела их, она улыбалась мне. Я до сих пор все помню так, как будто это было вчера… Она коснулась рукой моей щеки, сказала, что будет ждать, когда я вернусь, и оставила меня одного. Мне бы задуматься: ну кто, кроме любящего человека, так отреагирует? А я разозлился. Решил, что, раз она не вопит, значит, ей все равно, что я ухожу. Я воспринял это как оскорбление! Я тогда не знал, дурак, сколько стоит умение ждать.

– Но, судя по тому, что она была в твоей жизни давно, она тебя не дождалась.

Он ощутимо вздрогнул, и Вероника одернула руку, которой наносила лекарство.

– Больно? – спросила она.