Ненависть

Зато дорога, ведущая к аркообразной двери со стороны, противоположной той, из которой пришел Дэмьен, была по-прежнему ровной и утоптанной. Эта дорога никогда не зарастет. Пройдут еще сотни и тысячи лет, Серый храм развалится, превратится в бесформенный курган, потом и вовсе сравняется с землей, но люди будут идти и идти в это место, потому что, пока стоит мир, ничто не в силах отбить у человека желания задавать вопросы. А потому единственный, кого никогда не забудут,– это тот, кто умеет на них отвечать. И ему, ввиду его божественного происхождения, в общем-то все равно, как вы– глядит место, отведенное под дом его материальной оболочке. Хотя Дэмьен никогда не переставал искренне возмущаться поведению жрецов Серого Оракула, которое не мог списать ни на что, кроме вопиющей лени и безалаберности. В самом деле, неужели так трудно изредка приводить в порядок помещение, хотя бы из элементарного уважения к его хозяину, чьими слугами они являются? Гвиндейл когда-то пыталась объяснить ему, что дом ответов не может выглядеть иначе, потому что запустение – неизменный спутник вечного, но он отмахивался от таких отговорок, хотя и не возражал вслух. В конце концов, как раз Гвиндейл была единственным человеком в этом месте, старательно и качественно делавшим свою работу.

Тропа обрывалась, не дойдя до кромки бора. Похоже, паломники о ней не знали, иначе давно предпочли бы ее гораздо более долгому и трудному пути через лес и перевал. Дэмьен ступил в сухую траву, вышел на дорогу у самого входа в храм и на миг остановился у пустой черной арки, вглядываясь в легкий туман, клубящийся за ней. Сквозь дымку смутно виднелись очертания внутренних стен, мозаика на полу и крупные барельефы на вогнутом потолке. Там тоже все осталось прежним? Только больше мха, больше паутины, сильнее запах затхлости, более холодно? А дальше по коридору – как? За той, главной дверью – главной не для паломников, не для жрецов, для него, только для него – как? Как и прежде? Только... только более холодно?..

Наверняка. Ведь он не приходил так долго. Дольше, чем когда бы то ни было. Время облепляет мхом не только камни.

Дэмьен тихо вздохнул, коротко улыбнулся и вошел в храм.

* * *

Диз стояла в десяти шагах от входа в Серый храм и смотрела вверх.

Странное строение. В высшей степени странное. Больше похоже на тюрьму, чем на храм полубожества. Нагромождение грубых, плохо отесанных камней в форме усеченной пирамиды, почти без окон, с одной только дверью, вернее дверным проемом в виде арки. Все давно поросло мхом и бурьяном, у самого входа буйные заросли чертополоха. К тому же совершенно пусто. Ни звука, ни шороха. Ни пятнышка света. Но ведь у Оракула есть культ, следовательно, должны быть жрецы. Что-то непохоже... А если и есть, они достаточно вольно трактуют свои обязанности.

«Какая разница? Какое все это имеет значение? Я ведь приехала задать вопрос. Просто задать вопрос. Не все ли равно, кому и где?»

Да, но только она ждала чего-то... другого. Ждала могущества, всесилия, мощи, ждала ослепительной роскоши, отображающей хотя бы тень того бесконечного знания, которым обладает живущее здесь существо.

«Ты в самом деле на это рассчитывала, Диз? Что в сельской глуши, в скалах, раскинулись райские сады? Ну и с чего ты это взяла?»

А ведь действительно... Никто никогда не рассказывал, как выглядит Серый храм. Как и сам Оракул. О нем вообще мало говорят. Достоверно известно одно: он всегда отвечает. И этого достаточно. Ведь, по сути, это все, чего от него хотят.

Диз нерешительно тряхнула головой, отбросила пальцами с лица непослушную прядь, привычно выбившуюся из косы, положила ладонь на рукоятку меча. К Серому храму было принято приходить пешком, и сейчас она жалела, что оставила кобылу в той деревенской гостинице, где обещал ждать Глодер, вбивший себе в голову, что он должен увидеть ее по– сле визита к Оракулу. Почему-то Диз казалось, что, сидя верхом, она чувствовала бы себя увереннее... может, потому, что могла бы потрепать по холке лошадь, делая вид, будто успокаивает ее, а на деле успокаивая саму себя.

Неужели она начинает злиться?

«Да. Да, мне кажется, что меня обманули. Там никого нет. А если и есть, то он ничем не сможет мне помочь. Что может знать существо, дом которого так... так жалок?»

– Эй! – неожиданно для самой себя крикнула она.– Э-эй!

Нет даже эха. А вот это странно – здесь ведь повсюду скалы.

– Есть кто живой? Я пришла к Оракулу!

Чего она ждала? Что из арки проступит тень, закутанная в серебристый туман, и скажет замогильным голосом: «Входи, смертная, тебе позволено»? Почему бы просто не войти? Ведь, кажется, ничто не мешает? Так отчего же она стоит здесь как вкопанная и словно ждет торжественной встречи?

– Диз.

Снова она. Опять она.