Ненависть

– Нет конечно. Ты тому лучшее доказательство. Поэтому Васька к бабушке Нюре и убежал, не ждал от папы подобного фокуса. Есть такая примета: немец в доме к беде, – Катька заливисто рассмеялась. Вот сучка мелкая.

Дальше шли молча, наслаждаясь ночной прохладой и порывами легкого ветерка, пропитанного запахами рыбы иотсыревшего дерева. С реки, что ли тянет? Девочка попала в полосу лунного света и Руди увидел у нее в руке книгу.

– Любишь читать?

– Люблю. В книгах все подругому.

– Про любовь книжка?– поддел Рудольф.

– Пфф, – фыркнула девочка рассерженной кошкой. – Про любовь для сопливеньких барышень. Сейчас взялась за «Преступление и наказание», хоть папа и не советовал, говорит рано еще, не пойму. Не читал?

– Впервые слышу, – с книгами у Руди не сложилось, занятие больно нудное и нагоняющее тоску. В школе заставляли силой, и это лишь подтвердило догадки. В приюте был один парень, Йозеф, вот тот любил почитать. Ночью умудрялся залезть с фонариком под одеяло, а на уроках потом засыпал. Сидит, сидит, держится, потом бабах, лбом о парту, класс смеется, учитель в недоумении. – Кто автор?

– Достоевский Федор Михайлович.

–Унтерменш?

– Великий русский писатель, – поправила Катерина. – Классик девятнадцатого века.

– Не знаю такого, – признался Рудольф. – О чем книга?

– О том, что любое зло в этом мире, рано или поздно будет наказано, – чуть подумав, отозвалась Катя. – О людях, ставящих себя выше других, о извращенной идеологии, позволяющей одним убивать других по собственной прихоти. Как делят людей на имеющих право жить и всех остальных. О том как за преступлением, неотвратимо следует наказание. Главный герой убил человека, думал это сделает его выше других, а в итоге его сглодала до костей собственная совесть. Он ищет оправдание делу своих рук, ищет тех кто хуже его, думая, что это принесет облегчение. Но находит только собственное, чудовищное отражение. Книга о том как нужно оставаться человеком.

– Интересный сюжет, – задумчиво согласился Рудольф. От автора – унтерменша ожидал совершенно иного. Унылой, банальной истории о тупом, очень сильном и везучем герое, попадающем в постоянные переделки и выходящим сухим из воды, с до блевоты слащавым, счастливым концом. А тут другое. Могут ли быть у недочеловека настолько глубокие мысли? Сплагиатил у немца или француза? Вольный перевод на варварский язык. Скорее всего, втерся в доверие к молодому, подающему надежды немецкому автору, убил его и завладел книгой. Да, так оно и было.

– Очень интересный, правда читается тяжело, – подтвердила Катенька, и остановилась. За беседой они совершенно незаметно подошли к дому, смутно чернеющему в кромешной, ночной темноте. – Жаль все придумано. Папа сказал, такое бывает только в заумных книжках. В жизни подонки процветают, здравствуют и совесть их крепко спит. Поэтому, кому-то, приходится их убивать.

Рудольф замер. Эта девочка, которой нет и пятнадцати, совершенно права. Она жестока и прямолинейна, умна и как богу верит отцу. Не лицемерит, не лебезит, не прячется за красивыми и пустыми словами. Говорит то, что думает, а это так ценно по нынешним временам.

Послышались приглушенные голоса. Судя по всему, Стрелок с супругой общается. Причем он говорил убеждающе, а жена возражала, упрашивала. Тон не повышен, но гроза в воздухе так и витала.

– Чего это они? – удивилась Катенька. – Ругаются? Это у нас редко бывает.

Разговор в доме оборвался, хлопнула дверь, на крыльце появился Стрелок, подсвечивая себе маленьким фонариком. Луч скользнул по земле и уперся Рудольфу в грудь.

– А, это вы. Любезничаете?

– Не без этого пап, – Катя мелодично рассмеялась. – Не успеешь оглянуться, хвостом закручу и сбегу с женихом.

– Спать иди, вертихвостка, выпорю, мигом забудешь, – суровость в голосе Стрелка напускная, в дочке души не чает.

– Ну пап.

– Никаких пап, быстро в кровать, времени первый час.

– Ну и фу, – Катя убежала в дом, нарочно громко топая каблучками.

– Подлатал тебя наш коновал? – устало поинтересовался Стрелок.

– Еще как,– Руди потрогал развороченную челюсть. – Сервис не по высшему разряду.

– Обслуживание не наша лучшая сторона, – хмыкнул терр. – Не успели переориентироваться на растущие туристические потоки.

Руди, сам того не желая, расплылся в улыбке, и тут же заскулил от режущей боли. Этот человек имеет странное обаяние, его хочется слушать, ловить каждое слово. Портить настроение не хотелось, но все же спросил:

– Были у Понкратовых?

– Был, – помрачнел Стрелок.

– И как?

– А как может быть в семье, потерявшей отца, мужа и брата? Иди спать, завтра мы уходим.

– Куда? – удивился Руди.

– Надо увести тебя, оставаться здесь слишком опасно.

– Потому что немцы начали поиски? – догадался Рудольф.

– Да, рано или поздно их ищейки заявятся в деревню, найдут тебя и все закончится поножовщиной. Рисковать жизнями людей и семьи я не могу. Не имею права. Исчезнем на несколько месяцев, подождем пока все уляжется.

– И куда мы пойдем?

– На восток. В Мертвые земли.

– В Мертвые земли?