Ненависть

В деревне заавизжали и заорали так, что звук долетел до краешка леса. Во дворе крайнего возникла быстрая кутерьма, из ворот выскочили ржущие как лошади люди в камуфляже, таща на плечах двух неистово бьющихся женщин, одна босая, молотила белыми пятками, вторая в резиновых сапогах и беленьком платьице. За ними выбежал солдат в обвисшей форме не по размеру и сбитой набок пилотке старого образца, неся в каждой руке по трепыхающейся, рыжей курице. Замкнул процессию боец  с наброшенным поверх формы ярким, женским платком. Неужели мародеры?

Девушек потащили к грузовикам. На улицу, выбежали мужик и женщина лет пятидесяти. Баба рухнула в пыль и поползла следом, заламывая руки и голося. Мужик догнал похитителей и уцепился последнему за рукав. Солдат в женском платке повернулся и саданул ему прикладом по голове. Мужикк развернулся вокруг оси и грохнулся рядом с грузовиком.

Заревели моторы, девок кинули в кузов последней машины, и вся колонна запылила по дороге, пока не скрылась за поворотом.

– Твари, – сквозь зубы сказал Стрелок. – Видел? Немецкое благородство. Какое-то оно весьма избирательное, не находишь?

– Это не немцы, – логично возразил Руди. – В зондеркомандах местные служат обычно.

– Естественно, – согласился Стрелок. – Зачем самим делать грязную работенку? Всегда найдутся ублюдки, которые будут грабить и убивать за кусок хлеба и обещанное гражданство.

– Я их совсем не оправдываю, – буркнул Рудольф. – Мне эти методы не по нраву. Уверен, бургомистр не в курсе происходящего, иначе всех их ждет трибунал.

– Ну конечно, бургомистр совсем дурачок. А может это ты дурачок. Знаешь, у нас говорят: «Простота хуже воровства». Твой случай.

Руди обиженно засопел. Увиденное дало определенную пищу для размышлений. Зондеркоманда должна бороться с террористами, а не с гражданским населением. А здесь налицо преступление. С другой стороны, мы ничего не знаем, вдруг эти люди пособники бандитов и девушек забрали для допроса. Да, так оно и есть, другого объяснения нет. Правда курицы слабо вписываются в эту теорию. Птицы тоже пособники?

Бандиты зашептались между собой, поглядывая в сторону деревни. Потом поднялись и пошли лесом, обходя населенный пункт с севера. Надежда на отдых в тепле растаяла без следа.  Вновь на дорогу вышли только когда село исчезло из вида. Больше по пути ни машины, ни люди не попадались. Дважды прошли мимо брошенных деревень с полуразвалившимися домами, мертвыми окнами, поваленными заборами и вросшими в землю воротами. Из последней люди ушли недавно, стекла уцелели в рамах, у крайней избы зашипела и убежала под худую крышу одичавшая кошка. Заброшенный колодезный журавль протяжно поскрипывал на ветру, нагоняя тоску. Интересно где жители, почему ушли, каково им сейчас? Странные люди, как можно бросить все и сорваться с места? У Руди дома никогда не было, не считая приюта и койки в рабочей общаге. Но это не дом. Дом – это когда все твое, родное, огонь пылает в камине, заливая теплом и бросая на стены причудливые, мягкие тени. Дом – это когда тебя ждут. В этом плане Стрелку можно завидовать. Будь Руди на его месте, от семьи бы и шагу не сделал. Надо ценить что имеешь.

Лес начал потихоньку редеть, и километра через два Стрелок свернул с дороги. Унтеры запаковали оружие в чехлы, и дальше двинулись через густые заросли молодого орешника. На горизонте заблестело открытое небо. Неужели конец этой осточертевшей тайге? Под ногами зашуршали каменные обломки, Руди, вслед за Стрелком, поднялся на вершину холма и замер. На горизонте раскинулся настоящий город, со всех сторон окруженный лесами, и похожий издали на макет, слепленный крайне рукожопым ребенком. Достаточно большой, уж точно больше Эккенталя. Серый, унылый, с невзрачными, одноэтажными, деревянными домишками на окраинах.

– Первоуральск, – пояснил Стрелок, спускаясь по голому склону. – Один из десятка сохранившихся городов Урала. До прихода немцев достаточно крупный промышленный центр. Теперь медленно вымирает.

Ну конечно, и тут немцы во всем виноваты, – вздохнул про себя Руди, а вслух спросил:

– Сколько населения?

– Сейчас тысяч десять, – пожал плечами Стрелок. – Зимой больше, летом местные бездельники и алкаши шатаются по округе, ловят рыбу, выбивают птицу и зверя без счета, валят кедры, ищут металл.

– Геологи?

– Ага, они самые, – грустно усмехнулся Стрелок. – Копают металлический лом, его в округе много осталось, сдают немцам на переплавку. А большинство хлещут водку, перебиваясь случайными заработками. Есть кирпичный завод, устроиться можно при большой удаче и связях, будешь горбатить по двенадцать часов в день без отпуска и выходных. Еще можно продать почку в клинике трансплантологии. Самая выгодная здесь работенка, жаль одноразовая. У местных бездельников ходит легенда о парне с шестью почками, обеспечившим себе шикарную жизнь. А так неплохой городишко, миленький, главное на улицу ночью не выходить.

– Преступность?– смекнул Рудольф.