Ненавистная пара

Гадко стало так от самого себя, от ликования удовлетворенного зверя, как если бы падали наелся. Проклятая баба, ты разбила меня на части, и тогда, едва впершись в мою жизнь, и теперь, зачем-то свалившись на голову, когда куски вроде уже срослись. То простить тебя хочу или хотя бы все вычеркнуть, забыть, то припомнить, наказать и за твое, и за свое, потому что все равно ты всему причина.

— Вставай! — грубо рыкнул, вскочив и натянув штаны. — Домой пошли, расскажешь мне свой долбаный план.

Даже не обернувшись и не подав Летэ руки, я двинулся с поляны прочь, не в состоянии видеть ее распухших моими усилиями губ, пылающих, не остывших после секса щек.

— Ты сказал, что сможешь понять, — донеслось мне в спину.

Да, сказал, считай, дал обещание, и отступать от него не собираюсь.

— Ты же жива, разве нет? — Ну что за погань эта двойственность, когда тянет и вернуться, обнять, восстановить контакт, без которого муторно и пусто, и сделать больно, хлестнуть презрением, унизить. — Твою драгоценную жизнь я намерен беречь и дальше, вот только обещания, что она будет такой, как тебе рисовалось, не давал.

Между лопаток вдавилось нечто морозное, тяжкое, отдающее разочарованием. Моим? Или Летэ? Какая уже разница.

— Я не стану просить твоего прощения, — отрывисто произнесла моя пара, когда я уже поднимался на крыльцо моего… нашего дома. — От тебя мне оно не нужно.

А что тебе от меня тогда нужно, зараза?

Глава 16

Десять лет назад

— Куда она пошла? — ощерился я на брата, сообщившего мне, что наша Зрящая покинула пределы расположения стражей, пока я был занят насущными проблемами в оружейной.

— Да прошвырнуться, выпить, может, подцепить кого — откуда мне знать, — беспечно пожал Реос плечами, даже не подозревая, что выжигает мое душевное равновесие подчистую. — Молодая же девчонка, сколько же себя морить над книгами и на тренировках с выслеживаниями. Жить-то как-никак и ей охота. Вот парни позвали ее погулять, она и согласилась.

— Кто позволил? — взвился я еще сильнее, хоть и прикладывал максимум усилий держать лицо.

— А кто Зрящей указ в ее свободное время? — удивился родственник. — Если у нее нет занятий с тобой и маги не призывают для нового задания, наша девочка — свободная птичка.

«Не наша! Моя!» — рявкнул зверь, в который уже раз одолеваемый порывом причинить вред единокровному существу. И никакая она не свободная. Вот ведь дрянь! Ныла, что я ее нагружаю чересчур, тренировками в гроб прямо вгоняю, но стоило мне чуть снизить ей нагрузку, и помчалась в город хвостом своим вертеть.

— С кем пошла? — продолжил я допрос.

— Да с кем… — брат почесал затылок, напрягая память, — Галирь, Триор, Ирсу…

— Ирсу? — услышав имя главного во всей Страже ходока по бабам, я чуть коренные зубы себе не раскрошил.

Убью его к хренам. Если только… хоть близко… хоть пальцем… хоть запах похоти почую.

— Да чего ты бесишься-то так, Лор? — продолжил недоумевать Реос. — Выходной же сегодня — чего не развеяться? Я вот с ними не пошел, решил, тебя дождусь и, может, вытащу наконец. Пойдем, зацепим на двоих ту блондиночку с большими си…

— Куда они собирались? — перебил его я.

— Да как обычно, наверное, сначала выпить к Борозо, а потом обещали нашей Зрящей чуток взрослую ночную жизнь показать, и она очень даже «за» была.

«За»?! Да я ей такую взрослую жизнь покажу, она у меня неделю стоя есть будет и спать только на животе. Да еще и ноги вместе свести не сможет и ходить будет вразвалку. Всегда, причем!

— Ты ведь знал, что у тетушки Рири, куда мы к девкам бегаем, есть еще отдельное крыло, специально для дамочек с деньгами, что хотят поразвлечься. Само собой, тамошним красавчикам продажным с двуликими не сравниться в способности отодрать до потери сознания, и я на месте Летэ и не заморачивался бы на них, лучше сразу кого-то из стажей в постельку звал…

— Что? — не выдержав, взревел я. — Что, на хрен, за мерзость ты несешь?

— Да что с тобой не так, брат? — шарахнулся Реос от меня. — Бабы же тоже живые, и им хочется потрахаться не меньше нашего…

— Заткнись! — бросил уже на ходу и понесся в город, игнорируя вопли Реоса с просьбой подождать и его.

Метался по улицам, из бара в бар, насилуя свой нюх в тяжелом смраде дыма, алкоголя, похоти и чужих потных тел, пытаясь уловить знакомый аромат, но Летэ и сослуживцы словно сквозь землю провалились. Их даже видели вроде кое-где, но никто не знал, куда и когда подевались. Спустя пару часов бесполезной беготни, от которой моя кровь уже давно вскипела, а мозги окаменели сплошным куском пылающей ярости, мне кто-то сказал, что в соседнем квартале открылся новый дом удовольствий, и, похоже, стражи пошли туда испробовать новых незатасканных девок.