Ненавистная пара

Уже с порога мне почудилось, что в доме как-то все не так. В смысле, все вещи на тех же вроде местах, гостья погром не устроила и костры, лишь бы мне назло, посреди кухни не жгла, чему я бы не удивился. Наоборот. Вокруг разве что только не сияло чистотой. Нет, конечно, женщины стаи поддерживали порядок в моем доме — это их обязанность, пока прим без пары, да и потом в помощи моей истинной они отказать не в праве. Но вот просто привычный порядок разительно отличался от этой сверкающей чистоты. Доски пола будто и цвет поменяли, став светлее, новее, стекла в окнах вообще как исчезли, стены, мебель — все словно преобразилось, сбросив груз долгого запустения, коим, по сути, и являлось мое существование в родных стенах годы после возвращения. Большую часть своего времени я проводил в делах или шляясь на границу к девкам, спал дома не чаще раза в неделю. А теперь весь воздух внутреннего пространства был пропитан запахом моей пары и отмечен ее присутствием, и от этого оно казалось ожившим, что ли. Что за сраное противоречие: мое родное гнездо ожило от появления в нем той, кто принес одному из родившихся здесь смерть.

— Ты есть будешь? — спросила Летэ, останавливаясь в дверях кухни, пока я озирался, внезапно застигнутый ощущением, что вот так все здесь выглядело, наверное, при моей матери. Хотя откуда бы мне такие мелочи помнить.

— А ты уже и отраву успела тут раздобыть? — съязвил, но руки вымыл и за стол уселся. — Впрочем, зачем тебе это, достаточно в тарелку разок плюнуть, да? Умру в страшных муках.

— Само собой, — равнодушно ответила она, — но я решила свой яд поэкономить — дорога впереди опасная и сложная, мало ли, как пойдет, так что только все щедро приправила конским щавелем.

Она поставила передо мной тарелку с жарким, и мой желудок отреагировал громким ворчанием, а глупый зверь готов был вилять хвостом и подлизываться, радуясь, как идиот, этой имитации заботы. Не придумывай себе чего нет, бестолочь!

— Надеешься на всю ночь отправить меня животом маяться? С чего ты взяла, что на двуликих работают человеческие травки.

— Забыл, сколько времени я убила в библиотеках магов, изучая ваш род вдоль и поперек?

— Как будто эти умники и в самом деле все о нас знают.

— Все — не все, но многое, — пожала она плечами, прислоняясь бедром к подоконнику.

Тяжкие воспоминания опять заворочались огромными камнями, но я решительно их оттолкнул. Вот Летэ все нипочем, только себя одного и пытаю этим.

— Себе положи! — буркнул, набирая полную ложку, но без нее есть не начиная.

— Уверен, что со мной за одним столом есть сможешь и желчью не подавишься? — Я промолчал, а она устроилась напротив с тарелкой.

Опять эта поганая раздирающая двойственность между нежеланным удовлетворением от того, что она просто сидит тут, что готовила мне пищу, что мы будем есть вот так, вдвоем, глаза в глаза, как и должно быть, как могло быть, если бы… Если бы все изначально между нами не стало проваливаться в бездну, а она еще и старательно к ней подталкивала, и теперь эту самую бездну никогда не перекрыть никаким проклятым мостом до конца, и даже не выйдет игнорировать. Ее уродливая черная пасть раз за разом будет жрать все, что и возникнет не из разряда полного дерьма, и порожденная осознанием этого ненависть все поднималась и поднималась внутри густыми удушливыми клубами дыма.

— Ну, так что там насчет твоего плана? — Я пронаблюдал, как Летэ принялась за еду, и только после этого приступил и сам. Можно повыделываться и убедить себя, что желаю подтверждения, что она туда и правда чего не сыпанула, но на самом деле я знал почему. Сначала насыщаются твоя пара и потомство, потом и ты утоляешь голод. В прежние времена только в том случае, если тебе что-то останется. Если нет, то ты хреновый самец и добытчик, слабак и ничтожество, и ходи голодным.

— Карту верни, — ответила Зрящая, тщательно прожевав. — Тебе она все равно ни к чему, составлена на арними, так что не прочтешь.

— А ты, значит, сможешь? — ухмыльнулся я. — Скажи еще, что маги тебя научили разбирать язык Бессмертных.

— Не они. Я сама.

— Да неужели? Сама? И как же?

— Много времени и желания, прим Лордар. Особенно времени. — Она посмотрела так, словно собиралась сказать еще что-то, но все же смолчала.

— Кончай с этим, — огрызнулся я, злясь не столько из-за того, как коробило от обращения, что навязал сам, сколько от прилива какой-то иррациональной гордости за Летэ. Кто бы мог подумать! Бывшая деревенская затюканная простушка освоила язык Бессмертных, что был и не всем магам по зубам. Я точно знал, что большинство из них не шли дальше заучивания формул заклятий.

— С чем?

— С этим соблюдением дистанции. Перед моими людьми мы должны выглядеть крепкой парой истинных, готовой, так сказать, прикрывать друг другу спины в любой ситуации, а не цапающимися давними врагами. В дороге будет достаточно опасностей и без того, чтобы мои бейлифы начали мучиться сомнениями в этом направлении.

Летэ опустила глаза в тарелку, ковыряясь в еде, и сильно нахмурилась.

— Ты всем сказал, что я твоя пара, — она не спрашивала, констатировала факт.

— Да.