Ненавистные маргаритки (СИ)

Она и Малфой — невероятно глупо. Настолько, что просто не укладывается в голове. Джинни просто не могла представить, как бы они вели себя друг с другом в простой обыденности. Ходили бы вдвоём по магазинам в центре Лондона, искали подарки для родных на Рождество, а затем вместе готовили бы что-нибудь вкусное на кухне. Интересно, что Малфой любит? Какой его любимый цвет? Ну, это должно быть просто — зелёный. А еда? Сладости? Чем занимается в свободное время? Именно об этом думала Джинни, когда лежала в чужих объятиях и вдыхала лёгкий, едва уловимый запах свежей мяты, и могла лишь всё так же глупо улыбаться.

Царство Морфея никак не хотело принимать девушку в свои объятия, хоть она и чувствовала себя очень уставшей. Поэтому в голову, словно маленькие нескончаемые змейки, продолжали лезть совершенно глупые мысли. Это не было обычным копанием в себе, постоянным прокручиванием в голове проблем и переживаний. Скорее, это было что-то совсем не свойственное Джинни.

Она думала о том, что свитер Малфоя всё равно потрясающий, и она бы определённо хотела бы себе такой. И тут же новая, ещё более странная мысль засела в голове: почему Малфой? Даже сейчас, в своих мыслях, она зовёт его по фамилии.

Джинни начала по нескольку раз произносить имя слизеринца у себя в голове, каждый раз обдумывая, как именно это прозвучало бы. Что подумал бы Малфой? Разозлился? Проигнорировал?

На лице ощутимо чувствовался румянец, и Джинни очень порадовалась, что в комнате темно.

Немного подогнув край одеяла, Джинни подняла голову чуть вверх, вглядываясь в лицо Драко. Он выглядел абсолютно спокойным, расположившись совсем рядом с девушкой, прикрыв глаза, и обнимал её рукой. Всё выглядело настолько обыденно, умиротворённо и как-то даже по-особенному уютно, словно они спят так каждый день.

Джинни почувствовала очередную волну мурашек.

— Драко, — тихо сорвалось с губ девушки в ночной тишине.

Джинни заметила, как дрогнули в этот момент ресницы парня, хотя и решила потом, что ей лишь померещилось в темноте.

Шум колыхающихся за окном обмерзших ветвей как-то неожиданно стал слишком громким. Всё выше и выше. Пелена с глаз постепенно спадала и отчаяние, словно стоявшее всё это время за спиной, медленно забиралось под тёплое одеяло.

— Уизли, — тихий голос, словно острым лезвием, разрезал воздух, заставляя девушку вздрогнуть от разочарования, — Ложись спать.

— Ты не изменяешь себе, Малфой, — не в силах побороть непонятно откуда взявшееся разочарование внутри себя, пробормотала Джинни, особенно выделяя последнее слово, но даже не надеясь, что слизеринец поймёт.

И о чём она только думала. Это же Малфой. Джинни не прекращала винить себя за неслыханную наивность. Девушка уткнулась покрасневшим носом в край одеяла, выбираясь из чужих объятий и отодвигаясь на другой край кровати.

Джинни чуть притянула к себе ноги, словно пытаясь закрыться от собственных мыслей. Она напридумывала себе слишком много. Этот вечер вскружил ей голову.

Драко мог бы сделать вид, что ничего не понимает и просто лечь спать. Но что? Он и сам не знал. Просто без этой, когда-то посредственной, совсем обычной, поттеровской подружки, стало как-то неуютно в собственной постели. Она отодвинулась, и стало холодно. Совсем как в детстве, когда за очередной проступок его запирали в пустой комнате, где кроме высокого окна, до которого Драко едва ли доставал, ничего не было.

Совсем неожиданно, но совершенно отчётливо он понял, что не хочет быть один. Не сейчас.

За прошедшие пару минут, что показались девушке вечностью, она смирилась. Со своей ошибкой, со своей глупостью, с тем, что позволила даже одну единственную мысль о чём-то подобном. И именно в этот момент ставшие такими знакомыми руки вновь обвились вокруг её талии, притягивая обратно к себе. Властно, не оставляя и малейшего шанса на сопротивление.

Но Джинни не была бы Уизли, если бы не начала упрямо отталкивать от себя слизеринца, стараясь вновь отодвинуться.

— Хватит, — наконец, произнёс Малфой, окончательно совладав с вырывающейся из его рук девушкой, — Посмотри на меня.

Джинни упрямо не поднимала взгляд, уткнувшись от безысходности в грудь слизеринца.

— Уже поздно, — намного тише, словно действительно пытаясь успокоить девушку, произнёс Драко, — Засыпай, Джинни.

Глупое сердце опять пропустило удар. Ей будет стыдно. Она пожалеет. И не раз. Но только не в этот момент. Такая мелочь. Всего лишь имя. Имя, которое она слышала так много раз из чужих уст. Но только не из этих.

И в какой момент это всё-таки началось? Неделю назад? Месяц? Год? Два? Важно ли это сейчас?

Бывает мягкое тёплое одеяло, из-под которого совсем не хочется вылезать. Хочется укутаться в него с головой, прижаться щекой к мягкой ткани и с довольной улыбкой погрузиться в сон. А бывают объятия, что лучше в тысячу раз.

***

Первая мысль Джинни, когда она открыла глаза, была о том, что это конец. Горло сдавило так сильно, что нельзя было издать ни звука. Даже самая маленькая капелька воздуха не проникала в лёгкие. Карие глаза широко раскрылись, наполняясь слезами страха вперемешку с отчаянием.