Ненавистные маргаритки (СИ)

Оставив всякие попытки подняться, девушка постаралась расслабиться и понять, где она находится. И каково же было её удивление, когда в сознание пробилось понимание, что это совершенно точно её собственная комната. Теперь в голове не сходилось ровным счётом ничего.

Джинни совершенно точно помнила пустой коридор и… и их с Малфоем разговор. А затем вдруг дыхание стало настолько частым, что каждый новый вдох стал отзываться болью в лёгких. Помнила, как всё плыло перед глазами, а затем наступила темнота. Тогда получалось, что она потеряла сознание. Но что это всё-таки было? И как она оказалась в своей комнате?

Так как на сером потолке определённо не было ответов на эти вопросы, Джинни начала потихоньку поворачивать голову в разные стороны. Всё в комнате было ровно таким, как когда она уходила утром, кроме одного: на прикроватной тумбе стоял маленький пузырёк с прозрачной жидкостью. Девушка с трудом дотянулась до подозрительного предмета, совершенно не подумав в этот момент о том, что это может быть опасно.

Но ничего необычного не произошло. Пузырёк неизвестного происхождения лишь добавил вопросов, но точно не ответов. Поэтому, ещё немного полежав, Джинни всё же удалось приподняться на кровати, и тогда она смогла увидеть лежавшую на всё той же прикроватной тумбе записку. Протянув руку к тумбе и взяв кусок пергамента, девушка бегло пробежалась глазами по двум идеально ровным чернильным строчкам:

«Выпей это, когда очнёшься. На время станет легче»

Ни подписи, ни чего-либо ещё не было. Но только как бы Джинни ни отрицала это в своей голове, она отлично знала, чей это почерк. Ровный и изящный, каждая буква была выведена без малейшей неровности.

Когда девушка вновь перевела взгляд на небольшой пузырёк, что всё это время сжимала в руке, она в удивлении приподняла брови. Прозрачная жидкость, нагревшись от тепла её ладони, приняла золотистый оттенок и чуть переливалась в маленькой ёмкости. Открыв пузырёк, Джинни всё ещё недоверчиво поднесла его к лицу, однако никакого запаха у зелья не было. Стоило ли так просто доверять? Об этом девушка подумала уже после того, как выпила всё содержимое, отмечая, что какой-либо вкус отсутствовал ровно так же, как и запах.

Тепло быстрой волной окутало всё в груди, как когда принимаешь горячий травяной отвар во время простуды. Джинни невольно стала поуютнее устраиваться на своей кровати — ни с того ни с сего начало клонить в сон. Было так тепло и, казалось, все кружившие за спиной проблемы просто взяли и растворились в воздухе. Девушка даже не заметила, в какой именно момент она провалилась в глубокий сон.

***

Ближе к утру действие зелья ослабло, и Джинни снова стало хуже. Настолько, что о спокойном сне можно было только мечтать. Ещё один почти целый цветок вырвался из горла девушки. Тело слушалось с большим трудом, но всё же немного придя в себя, Джинни села за стол. Несколько минут девушка просто смотрела на приготовленные листы пергамента и чернила, словно не решаясь прикоснуться к ним.

Джинни была уже не уверена, что приедет на это Рождество домой. Поэтому решила написать родным письма. Они наверняка захотят знать правду, пусть и сама она не в силах её рассказать.

Сложнее всего далось письмо для Чарли, ведь именно через него девушка решила передать остальные. У неё осталось лишь пару дней, и даже если письмо за это время успеет прийти к Чарли, будет уже слишком поздно. Девушка не хотела, чтобы родные были возле неё, зная, что она может умереть в любой момент. Лучше пусть они узнают уже потом — решила для себя Джинни. Письма вышли большие и очень тёплые, наполненные самыми разными воспоминаниями.

Джинни не хотелось, чтобы по ней плакали, чтобы без неё страдали, как без Фреда. Пусть лучше улыбаются тёплым воспоминаниям. Напоследок в очередной раз извинившись перед Чарли за то, что взвалила это всё на него, девушка перевязала письма для родных одной лентой, откладывая их в сторону. Дальше шли письма для Гарри, Гермионы и Алекса.

Письма друзьям получились не такими большими, но тоже максимально положительными и светлыми. Джинни не хотелось писать о плохом. Она вдруг поняла, что совсем не осознает, что это конец. Как-то до последнего это всё воспринималось не до конца, словно через смягчающуюся подушку. И даже теперь, когда уже дальше некуда, она не могла принять.

Когда очередь дошла до последнего письма, рука застыла над пергаментом, так ничего и не оставив на нём. Что она должна написать ему?

Да и стоит ли писать что-то? Этот вопрос девушка решила пока отложить на дальнюю полку.

К обеду Джинни стала чувствовать себя чуть лучше и, закутавшись в зимнюю мантию и большой красный шарф, решила прогуляться.