Ненавистный брак (ЛП)

Замечательно вышколенный дворецкий Кумазиных посторонился, пропуская Федора. Лаврецкий медленно вошел в просторный холл дома. Вот он снова был на ладожской земле, близ Петербурга. Шли первые дни мая. Федор печально окинул взглядом места, ставшие свидетелями его мимолетного счастья.

Надя с грустной улыбкой по-сестрински нежно обняла и поцеловала вернувшегося издалека кузена, а потом отступила на шаг, чтобы разглядеть его получше. Лицо Федора было бледным и осунувшимся, одежда была с чужого плеча, а рука висела на груди, перевязанная платком. В облике прежде статного и бравого поручика уланского полка были заметны следы боли и усталости.

- Феденька, ты болен, ранен?! – испуганно вскрикнула Надя. – Что с тобой?.. Идем в комнату, и ты все мне расскажешь...

- Расскажу, – пообещал сестре Лаврецкий. – Именно это мне и нужно: как можно быстрее излить кому-нибудь свою душу.

Федор до мельчайших подробностей поведал Наде обо всем, что случилось с ним с тех пор, как он решил поехать на орловские земли. Он рассказал сестре о днях, проведенных в Карелинке, о том, как живется там Лизе, и о своем страхе, что он оставил ее с этим грубым мужланом и Наташей, ее злейшим ревнивым врагом. В конце своего невеселого рассказа Лаврецкий пояснил, что решил отправиться в Петербург и разыскать там Павлу Петровну, чтобы она поехала к дочери... а еще лучше было бы, если бы там находился Дмитрий.

Надя выслушала брата, прерывая его рассказ то испуганными, то страдальчески-изумленными вскриками. Когда Федор заикнулся о Павле Петровне, она с горестным сомнением покачала головой:

- Павла Петровна живет в Петербурге, а Дмитрий ушел из дома через несколько недель после отъезда Лизы. Но не сгущаешь ли ты краски, Феденька? Князь кажется таким добрым, отзывчивым и справедливым человеком.

- Иногда так и есть, Надя. Например, со мной он обращался великолепно... но я же тебе все объяснил...

- А эта женщина, Наташа, она его давняя любовница?

- Полагаю, да, она была и остается ею. Эта женщина опасна, очень опасна, Надя. Она умна и решительна, у нее есть воля; она командует всеми слугами и имеет определенное влияние на князя.

- Знаешь, Федор, – Надя прошлась по комнате, – я не думаю, что Павла Петровна туда поедет, и не только потому, что это глушь. Она боится Карелина. К тому же, князь ненавидит Керлову, он и на порог ее не пустит.

Расстроенный Лаврецкий с тоской посмотрел на сестру, но неожиданно выпрямился.

- Но к тебе у князя нет ненависти. Карелин и твой муж с первой минуты испытывают друг к другу симпатию. Я уверен, что если ты пошлешь князю из Киева телеграмму, что случайно оказалась неподалеку от них, он пригласит вас приехать к ним.

- М-м-м... – с сомнением промычала Надя, казалось, она пребывала в нерешительности.

- Вы с мужем могли бы поехать в Киев. Сейчас самое подходящее время для поездки. Князь с Наташей всю весну и лето проводят в полях, и твое присутствие подбодрило бы Лизу... а потом, когда у нее родится ребенок...

- У Лизы будет ребенок? – радостно воскликнула Надя.

- Да, будет, если Наташа даст ему появиться на свет. Не думай, что во мне говорит ревность и эгоизм. Я уже давно смирился, и просто хочу помочь Лизе...

В эту минуту в комнату вошел Кумазин, случайно услышавший конец разговора. Он посчитал нужным вмешаться, видя, что Надя вот-вот уступит брату.

- Прошу простить меня, Федор, – сказал он Лаврецкому, – но за жену отвечу я.

- Фридрих! – в один голос воскликнули Федор с Надей.

- Любимая, я не хочу, чтобы ты брала на себя обязательства, которые не сможешь выполнить, потому что я не позволю тебе сделать это, – решительно заявил он. А затем, поздоровавшись с Федором, попросил повторить ту часть рассказа, которую он не слышал.

- Я знаю, что никогда не нравился тебе, Фридрих, – закончил Лаврецкий. – Я бедный родственник, который доставляет одно беспокойство.

- Довольно сантиментов. Пойми, что я не могу принять то, что ты предлагаешь Наде. По какому праву мы поедем туда, куда нас не зовут? По-твоему, мы проедем через всю Россию и заявимся в дом достопочтенного дворянина, который вовсе и не думал приглашать нас в гости? Свалимся как снег ему на голову только потому, что тебе кажется, что подруга моей жены в опасности? Нет, Федор, даже не заикайся об этом!..

- Ты прав, я не должен был этого говорить, – холодно ответил Лаврецкий, – из людей ты самый большой эгоист, но это не имеет значения. Если передо мной закрыты все пути, я проложу себе дорогу над препятствиями.

- Об этом тебе следовало думать до того, как Лиза вышла замуж за другого, – жестко и зло сказал Кумазин, – а теперь встревать поздно.

- Поздно или рано, но Лизу я не брошу. Я знаю, что ее жизнь в опасности, и во что бы то ни стало, сумею защитить ее!

- Делай, что хочешь, только Надю не беспокой.

- Простите великодушно! Я забыл, что вы слишком счастливы, чтобы думать о страданиях других. Прощайте! – Федор быстрым шагом вышел из комнаты. Надя бросилась за братом, но Кумазин остановил жену.

- Оставь его, Надя. Пусть идет! Где была его храбрость, когда это было нужно? Почему тогда он вел себя как трус?