Ненавижу и… хочу

– Пожалуйста! Ты ведь можешь не говорить, что это от меня! Купишь ему на одну игрушку меньше и добавишь мою. Или скажешь, что раздавали бесплатно у метро, я не знаю, соврешь!

– Что в ней такого? Что за игрушка?

– Ничего. Просто игрушка. Ему нравились всякие космические корабли и все такое, я отложила денег и купила ему странную непонятную вундервафлю, у которой непременно есть название в какой-нибудь киновселенной.

Мне очень стыдно, что я снова вру, но если скажу правду, то Леша никогда не позволит подарить Темке этот космический корабль. Я просто надеюсь, что сын не вспомнит.

– Мама, это же «Сокол тысячелетия»!

Темка очень плохо говорит, поэтому я не уверена, что правильно понимаю каждое слово. Фантастические фильмы – это их с Лешкой вотчина. В другой момент я обязательно бы расспросила сына подробнее, но сейчас меня трясет от волнения перед тем, что я собираюсь сделать.

– Мама, ты купишь? Купишь сокол?!

– Да, Артем, обязательно куплю, только не сейчас. Сейчас маме нужно срочно уехать. Ты поживешь у дяди Андрея, хорошо?

– А где папа?

– Папа болеет. Он поправится и приедет. Артем, пожалуйста, будь хорошим мальчиком, слушайся дядю Андрея.

– А когда ты вернешься, купишь сокол?

– Да. Когда вернусь, куплю.

Леша продолжает молчать, и я кладу коробку на сидение.

– Пусть будет у тебя. Если вдруг понадобится срочно достать кролика из шляпы – он выручит.

Мы не пропустили утренние пробки, и дорога, обычно занимающая десять минут превращается в мучительный долгий час. Я смотрю в окно, на прихорошившийся к празднику город, думая о том, что проведу Новый год одна. В холодной пустой квартире и, пожалуй, с сырной пиццей. Теперь я люблю ее больше гавайской.

Наконец мы заезжаем на парковку бизнес-центра. Алексей кивает водителю – и тот оставляет нас вдвоем. Мы опоздали, парковка полупуста, но скорее потому что здание новое. У меня очень быстро бьется сердце, я не знаю, боюсь ли бывшего мужа, или надеюсь на чудо.

– Я планировал более длительный разговор, но, увы, у меня мало времени. Поэтому буду краток. Ты работаешь на меня, в хорошем офисе, с хорошими условиями. Работаешь честно, добросовестно. Усиленно играешь хорошую девочку. Не лезешь к Артему, но при этом… м-м-м… скажем так, находишься в непосредственной близости от меня, чтобы я тебя видел. По первой просьбе рассказываешь, с кем контактируешь, где бываешь в свободное время и с кем переписываешься. И если продержишься год и докажешь, что в твою пустую голову вернулись мозги, то я разрешу видеть ребенка. Либо проваливай, прямо сейчас. Вот такая вот сделка, Лиза.

В моей голове тысячи вопросов, они разрывают ее изнутри, но ни одному не удается вырваться вперед. И я молчу, а время неумолимо утекает.

– Ты правда хочешь дать мне видеть Артема или ты играешь? Леш, только не играй им. Это как-то… жестоко.

– Игры давно кончились, Лиза.

– Тогда зачем? Ты вчера готов был купить мне квартиру, лишь бы оградить Артема, а сейчас даешь мне надежду?

– Я уже сказал. Если к тебе вернулись мозги, то Артем, возможно, заслуживает твое возвращение. Однако тебе нужно уяснить два момента. Первый: встреча состоится только если я буду уверен, что ты в трезвом уме и не свалишь снова в какие-нибудь Мальдивы.

– Не свалю, – тихо говорю я.

– Вот и докажи. Побудь хорошей девочкой год – и посмотрим, сможешь ли ты быть хорошей матерью… хотя бы сносной матерью.

Мне одновременно больно и радостно, мысль о встрече с сыном, пусть и через год, пусть и ценой полного подчинения бывшему мужу, как будто создает крылья у меня за спиной.

– А что значит находиться в непосредственной близости? Это предполагает…

– Секс? – усмехается он. – Опционально.

– Что это значит?

Он выходит из машины и, пока я прихожу в себя, обходит машину, чтобы открыть дверь с моей стороны.

– Ты не знаешь значение слова «опционально»?

– Знаю, но не понимаю, что это значит в контексте нас с тобой и секса?

– Это значит, что я не буду добавлять тебе шрамов. Но не могу дать гарантию, что не запущу руки под форменную юбочку.

– Я работаю в штанах.

– Какая досадная помеха.

– Леш, но ты помолвлен. Так нельзя. Если она хорошая… так нельзя.

– Так я ничего и не делал.

Мы проходим через турникеты с трехминутной заминкой: я получаю временный пропуск. Когда стою возле стойки, за которой улыбчивая девушка сверяет мои паспортные данные, то хочу, чтобы Леша не дождался меня и ушел. Но он терпеливо ждет у лифтов.

– Ну и зачем это? – спрашиваю, когда лифт уносит нас наверх.