(ненавижу) люблю тебя! (СИ)

У него было всего два оленя, а у меня целых восемь лаек! Мы с лёгкостью их обгоним, думала я, забираясь в сани. Погонщик укрыл меня шкурами, и мы помчали. Вожак стаи завыл первым, подбадривая своих последователей. Стая дружно ответила. В лицо бил ветер, сердце стучало где-то под горлом. Нервная улыбка не сходила с моих губ. Мне казалось, что мы несёмся, не касаясь земли. Ещё немного и под салазками будут крыши домов и дымоходные трубы, совсем как в рекламе кока-колы.

Впереди деревья, и я кричу от страха разбиться. Но псы слушаются крика погонщика, и мы сворачиваем, в последний момент уворачиваясь от огромной ели. Саней Золотова я не вижу, за ним такой плотный шлейф снега, что мне не разглядеть даже очертаний оленей. Он впереди, но мы постепенно сокращаем разрыв. Мы делаем большой круг и возвращаемся на ферму почти одновременно. Люди на поляне кричат и улюлюкают, нас провозят вокруг чума три раза. Поездка заканчивается, моё сердце рвётся из груди. Я даже боюсь, как бы оно не остановилось от такого потрясения.

— Женя. — зовёт меня Саша.

Он протягивает руку, чтобы помочь мне выбраться из саней. Ноги не слушаются, я почти падаю в его объятия.

— Ты как?

— Потрясающе… — выдыхаю я, не способная ни на что другое.

Слышу над ухом его смех.

— Нам пора уезжать.

Саша ласково проводит по моей щеке, и я таю, как кусочек маршмелоу в горячем шоколаде. Ругаю себя, но ничего поделать с собой не могу. Только киваю. Всматриваюсь в деревья, укрытые снегом. Запоминаю каждый кусочек этого дня. Внутри меня остаются костры, собаки, спящие на снегу, олени с огромными рогами, суровые люди в северных одеждах, и маленькие дети с раскосыми глазами.

Машина тихо урчит, в салоне слишком жарко, после целого дня на улице. Возможно, север теперь во мне? Вопреки этим мыслям чувствую жар, горящий внутри. Золотов везёт меня домой в тишине. Мне не хочется разбавлять эту концентрированную смесь другими звуками.

Чувства раздавят меня, если я позволю себе думать о них. Саша организовал идеальный день для меня. Сейчас уже мне кажется, что это не я танцевала у костра. И не я сейчас поднимаюсь с ним в лифте на мой этаж. Не мои руки открывают непослушный, чуть заедающий замок.

Сейчас я уже понимаю, всё что случится дальше предрешено. Я хочу задушить его за то, что он со мной сделал, но вместо этого целую. Запускаю свои пальцы в его волосы, касаюсь его шее. Низ живота простреливает, когда я замечаю его восхищённый взгляд. Мне хочется, чтобы он всегда смотрел на меня вот так.

Он стаскивает с меня пуховик и шапку, наклоняется и снимает ботинки. Я смотрю на него сверху вниз, но ни удовольствия от этой картинки, ни раздражения нет. Чего же я хочу от этого мужчины? В голове всплывают воспоминания нашей прежней жизни и кажется, что это было лучшее время. Нельзя так думать! Нельзя! Эта мантра уже набила оскомину и наскучила. Я гоню её прочь. Не сейчас, пожалуйста, только не сейчас! Не хочу думать обо всём этом. Не хочу страдать.

Мысли вышибает, когда Саша встаёт. Лицо такое серьёзное, он готов и ждёт, пока я выгоню его. Но вместо этого я протягиваю ему руку и веду в ванную. Наши волосы и одежда пахнут костром. Я начинаю раздеваться перед ним, смотря прямо в его глаза. Там горит огонь. Его руки сжимаются в кулаки от желания прикоснуться ко мне, но он сдерживает себя.

Я улыбаюсь, жду пока он тоже разденется и шагаю в просторную душевую кабину. Мы много раз были близки за тот счастливый месяц. Но никогда не делали этого в душе. Вот и сейчас мы не спешим. Саша тянется к мочалке, наливает на неё персиковый гель для душа и взбивает пену. Касается моего живота, проводит вверх до шеи. Потом немного отстраняется, оглядывает получившийся мазок. Картина ещё не закончена, но ему явно нравится то, что он видит. Мне же интереснее наблюдать за ним.

Хромированные поверхности блестят, одуряюще пахнет спелыми персиками. Саша намыливает меня полностью, не пропуская ни кусочка кожи. Горячая вода льётся впустую в чашу душевой кабины. Мне нравится звук льющейся воды, и запах, и прикосновения. Они такие осторожные, словно я самое ценное в его жизни. Нельзя так думать, но я всё равно думаю и блаженствую от этого.

Мне нравится обманывать себя этими мыслями, и я обманываю. Прижимаюсь к нему, намыливаю его собой. Трусь всем телом. Он вздрагивает, когда я впервые касаюсь его там, внизу, но не останавливает меня, и я глажу его, пока он не закатывает глаза. Молясь или проклиная? Разворачивает спиной к себе, я почти ложусь на его грудь. Первое касание внутренней стороны бедра осторожное. Это разведка. Я чувствую, как напрягается моя грудь, и Саша это конечно замечает. Тихо вздыхает над моей макушкой. Проводит вновь. Уже смелее, откровеннее.