Ненавижу, потому что люблю

А однажды утром поняла, что могу встать сама. Ноги дрожали, руки тряслись, и сама себе я напоминала старушенцию с трясущейся головой на тощей шейке. Кое-как доползла до туалета и с облегчением выдохнула! К виду своих руки и ног уже привыкла, впрочем, и ожидала нечто подобное. Все тело было изрезано длинными шрамами, где-то шрамы шли вдоль, где-то поперек, на мне можно было легко изучать направление потока серой магии. Оказывается, за изломом тоже есть ветер и магия не течет ровным потоком, меняя свой ход.

А вот что с лицом думать не хотелось, зеркала в моей комнате отсутствовали.

— Лев, я очень страшная? — пыхтела, подтягиваясь, наверное, в миллионный раз, пот катился градом по лицу, заливая глаза и я быстро моргала.

Лев стоял с секундомером, что-то высчитывая. Услышав вопрос, перевел взгляд на мое лицо, как будто впервые увидел.

— Ну как сказать, — протянул он, — я — привык, и ты для меня еще краше прежней, но люди…люди злые, иногда они не смогут разглядеть в тебе твою привлекательность, и тебе надо с этим жить, наращивать броню. Шрамы везде, но волосы стали отрастать, если захочешь можно одевать маску или что-то вроде, но я бы делать этого не стал, гордился тем, что есть.

Я провела по жесткому ежику волос, которые топорщились в разные стороны.

— Принеси мне зеркало, пожалуйста, — во рту пересохло, и я облизала ставшие вдруг сухими губы.

Лев пожал плечами, вышел и откуда-то притащил маленькое карманное зеркальце.

— Что меньше не нашлось, — проворчала и взглянула в крошечное отражение себя. Гулко сглотнула и снова перевела взгляд в зеркало. Жуткое, неузнаваемое лицо глядело на меня с той стороны. Шрам перечёркивал некогда красивый профиль, неровный, рваный шрам проходил близко к глазу, уродовал левую щеку и опускался к шее, другой шрам шел ровно по правой щеке, хорош еще челюсть со всеми зубами видно не было, зато губа оказалась чуть приподнятой в вечной насмешливой ухмылке. — Н-даааа, — только и смогла сказать, а вот слез не было. Да и что рыдать, когда ты — уже уродина, тут слезами не поможешь. В эту минуту где-то далеко-далеко застрелился насовсем мой распрекрасный принц.

Глава 5

Школьный выпускной совпал с нашим восемнадцатилетнем.

— Братан, — хлопнул я, зевающего брата по плечу, — с днюхой, — протянул ему навороченный гаджет, на который вот уже год как пускал слюни Тим. Нужен он ему был край для каких-то там экспериментов и высчитывания плотности серой магии.

— Уау! — Тим сразу же проснулся, несмотря на ранний подъем, — уау, — не верил своим глазам, моргая то на гаджет, то на меня, — спасибо, друг, — полез обниматься, но мигом что-то вспомнил, и руки распускать передумал, — а у меня для тебя тоже есть подарок, только он внизу в гостиной.

Мы с братом второй день рождение старались перещеголять друг друга с подарками, это было своего рода соревнование, ну, знаете, кто больше денег заработает и круче подарок подарить, поэтому я в предвкушении направился в гостиную, смакуя переполнявшие меня эмоции.

Зарабатывать мы начали лет с шестнадцати, правда разными способами. Я все-таки пробрался на арену боев и пожинал там славу, получая удовольствие и неплохие деньги от побед, разбирая свои ошибки от поражений. Планировал заняться и экстремальными видами спорта, тренировался усердно, не вылезая из зала и бассейна, чем несказанно бесил Хлою.

Тим зарабатывал на компьютерных играх. Писал кровавые боевики, частенько советуясь со мной по разным боевыми приемчикам. В жизни отвратительный боец, мой брат оказался в виртуальной реальности настоящим мачо и романтиком. Поклонниц у него там было пруд пруди. Еще бы, писаный красавчик со светлыми волосами и темными глазами, побеждающий всяких монстрах на разных планетах. Такое сочетание глаз и волос редко встретишь, не то что мои голубые глаза, обычные с русым цветом волос. Я только диву давался его больной фантазии. А игры Тима с каждым разом набирали все больше и больше популярности.

Кстати, брат не забывал и про меня. Был и я там в одной игре под названием «Излом», главного персонажа звали так же как меня, правда внешность брат мне чуть подулучшил, четче прописав скулы, сделав поярче глаза. Мой двойник так же увлекался боями, был такой же безбашенной скотиной и…так же как и я любил играть музыку…на рояле в ночи. Я редко играл при слушателях, обычно уходил в небольшой зал соседствующего рядом с нами Дома музыки и по ночам музицировал себе на радость, отдаваясь мелодиям, звучащим у меня в душе. Столько признаний в любви в реальной жизни не было ни у одного из нас, и мы частенько ржали над розовыми соплями, перечитывая словоблудие девчонок, а иногда и пацанов.