Ненавижу тебя, но люблю! или Сказания Тар-Данарии

Его явно задевали её слова, причём больше, чем он хотел это показывать. В несколько шагов преодолев расстояние до неё, он словно хотел встряхнуть девушку за плечи, но остановился и понизил голос. Однако ветер исправно донёс его слова до меня:

— Не припомню, чтобы обещал рассказывать тебе забавные факты из своей жизни, Лизавета.

Не растерявшись, она шагнула вперёд, стирая скромное пространство между ними окончательно и заставляя его шокировано замолчать.

— И ты называешь это забавным? Нас едва не съели живьём, пытались утопить два раза, закапывали в песок, насылали призраков и втянули во всю эту околоподводную бесовщину, а для тебя это всего лишь «забавно»? Да что с тобой не так, чокнутый ты индюк? — под конец тирады вновь разозлившись, девушка бросилась на него с кулаками, но Касьян ловко перехватил её за запястья.

Он был сосредоточен и хмур.

— Как видишь, я отнюдь не улыбаюсь. Идём домой, поговорим в кои-то веки без притворства. И, Лизавета, — бросив в мою сторону внимательный взгляд, он взял спутницу за локоть и повлёк за собой, — веди себя тише. Ты ведь не хочешь, чтобы к нам наведалась в гости толпа с факелами и вилами, дорогая?

Оглядываясь на меня, странная парочка поспешила прочь, ни на миг не переставая препираться. По светлому песку за ними потянулись цепочки из тёмных следов, как если бы их сопровождало нечто невидимое.

Понимая, вряд ли перенеслась в это место случайно, я тоже поторопилась следом.

Упустить шанс избавиться от фатальной привязанности к Нику было нельзя.

— Подождите! Мне нужна ваша помощь, пожалуйста!

— Вот, лови и оставь нас в покое, девочка. Помни: ты никого здесь не видела, — приостановившись, Касьян кинул мне серебряную монетку с чеканным изображением кракена, и я механически её поймала. Что-что, но за попрошайку меня принимали впервые.

Права была Лизавета. Чокнутый индюк.

— Но мне не нужны деньги.

Кинув монетку в море, моментально забравшее подношение, я ощутила, как мимо меня пронеслось нечто, с писком и визгом окунаясь в волны. Вероятно, блестящее серебро заинтересовало то, что кружило вокруг нас по песку, оставаясь невидимым даже моему взору. Я напряглась, пытаясь подсчитать количество незримых существ по следам. Раз, два, три…

— Не обращайте внимания. Это чайки, — не очень убедительно заверила меня Лизавета, отмахиваясь от закатившего глаза спутника и делая шаг ко мне. — Что вы там говорили?

— Вы ведьма? Мне нужен артефакт или зелье с определёнными свойствами, — решила зайти издалека я. — Что-то, что имеет возможность влиять на чувства или же память.

Пара переглянулась. Мужчина предостерегающе покачал головой, но девушка и бровью не повела. В её взгляде проскочило что-то, отдалённо похожее на сочувствие.

— Ведьма из меня совсем никудышная, но мой спутник талантливый артефактор и любит эксперименты. Скажи ведь, княже? — отозвалась она, не без ехидства косясь на помрачневшего спутника и ударяя его острым локтем по рёбрам.

— Какой уж есть, — натянув на лицо фальшивую улыбку, нехотя согласился он. Судя по выражению, в гробу он видел помощь кому-то этим утром, но воспитание не позволяло отказать ему прямо. И Лизавета это знала, подставляя его и тем самым оказывая услугу мне.

Чуть поодаль от нас взвилась в воздух вспугнутая кем-то стая чаек и раздался вопль «бесы, не троньте рыбу!». Это был недавно встреченный мной рыбак, размахивающий снастями и словно пытающийся поймать ими кого-то невидимого. Засуетившись, девушка поспешно извинилась и оставила нас двоих со своим спутником, бросившись старику на подмогу.

— Жизнь у моря сводит с ума, — с досадой наблюдая за ними, пояснил Касьян, перехватив мой вопрошающий взгляд. Наверное, будь у меня время, я бы даже задержалась, чтобы понять, что за безобразие в этих местах творилось. — Так кто вы и что вам нужно?

Решив не увиливать, ведь он производил впечатление человека просвещённого, я на пару мгновений скинула с себя морок, являя истинный облик. Махнула гибким хвостом, привлекая внимание к моей главной проблеме и проклятию, и снова спряталась под личиной.

— Меня зовут по-разному, но в основном в мирах кличут Ехидной.

Касьян выглядел ошеломлённым, однако быстро взял себя в руки и сощурился. Засунул руки в карманы брюк, обошёл меня по кругу, коротко хмыкнул.

— Хранительница из детских сказок, значит. Вот уж не думал, что повстречаю однажды такую знаменитость, — едко протянул он, сменившись в настроении. Если раньше ему просто хотелось уйти, то теперь в нём читались гораздо более глубокие эмоции. Интерес, недоверие, негодование и азарт мешались в его взгляде, на дне которого словно угольки тлела застарелая злость. — Чем обязаны счастью лицезреть вас, о темнейшая?

Не такой реакции я от него ожидала. Это был не первый человек, к которому я обратилась, но ещё никто не воспринимал всё так… Прохладно. Эмоции, которые он испытывал, были связаны отнюдь не с моим появлением, а скорее просто были им потревожены.