Ненавижу тебя, сосед

— Есть ещё кое-что, — выкладываю вторую часть пазла. Не вдаваясь в лишние детали я рассказываю, что сегодня видела такую же точно зажигалку у Никиты.

Илья слушает внимательно и вдруг лупит со всей дури по рулю, а я взвизгиваю, опасаясь, что машина потеряет управление, и мы вывалимся в какой-нибудь кювет.

— Ты чего? — кричу, а Илья останавливает машину недалеко от спуска, за которым виднеется большое здание. База?

Илья поворачивается ко мне и крепко берёт за руку. Глаза огромные, бешеные, а лицо каменеет от злости.

— Я всё понял, слышишь меня? Ты же тоже догадалась?

— Ты меня пугаешь, — сообщаю, а Обухов переводит взгляд на свои пальцы, крепко удерживающие меня за руку.

— Я сам себя пугаю, — сообщает доверительным шёпотом. — Но каков козёл, а? Гад. Сволочь!

Он снова заводит мотор, машина плавно съезжает вниз и останавливается у ворот.

— Он говорил, что отомстит, он орал это, когда однажды они сцепились, а я пытался его после утихомирить. Говорил, что ты всё равно его будешь, а Демида он уничтожит. Но я не поверил. Решил, что это очередной трёп, что просто со зла болтает. Ну что я за дебил?

Илья молчит, тяжело дышит, а я пытаюсь отодвинуть шарф и дышать чуть-чуть свободнее. Теперь, когда я так много поняла, тошнит. Ну зачем, зачем такое делать? Он же… он же почти уничтожил меня, он всю мою жизнь наизнанку вывернул.

— Не знаю почему, но у меня есть дикое желание тебя обнять. Можно?

Я киваю, отстёгиваю ремень безопасности, и Илья заключает меня в медвежьи объятия.

— Ничего, не волнуйся. Будет ему возмездие, будет ему кара.

— Ладно, Обухов, пусти, а то задохнусь сейчас.

Он отстраняется и треплет меня по голове, грустно улыбаясь.

— Какой ты роковухой, Яська, оказалась. Надо же…

— Господи, ты когда-нибудь молчишь?

— Не-а, даже ночью болтаю, а ещё храплю.

Вот дурачок.

— Кстати, — сообщает промежду прочим. — Посещения базы запрещены. Но не кисни, Ясень, прорвёмся.

— Как ты меня назвал? — возмущаюсь, даже стукнуть его хочу, но Илья от греха подальше выскакивает из машины первым и кому-то звонит.

— Главное, что ты очень вовремя сообщил о запрете посещения базы, — кутаюсь в шарф, прыгаю на одной ноге рядом с машиной, пытаюсь согреться.

Надо было зимний пуховик надеть, думаю про себя, а после вспоминаю, что он благополучно сгорел в пожаре.

Что за жизнь у меня насыщенная, да? Сплошные приключения, начиная с дня заселения в общагу. Несколько месяцев прошло, а ощущение, что целая жизнь, почти сломавшая меня.

— Да, тренер, ага. Приехал. Можно, да? Ой, тренер, вы самый крутой мужик. Мог бы, ориентацию сменил только ради вас!

Ну не придурок? Он даже руку на сердце себе кладёт, будто бы клянётся, а трубка отзывается громким бубнежом. Кажется, тренер совсем не рад такой перспективе.

— Ты сейчас доболтаешься, — одними губами обещаю Илье, а он отмахивается и сбрасывает вызов.

— Не переживай, Яся, тренер — мировой мужик, хоть и с дурницой.

Приходится верить на слово, тем более, что времени на размышления не остаётся — ворота щёлкают и медленно разъезжаются. Нас впускают внутрь, а я оглядываю огромную территорию уснувшего на зиму двора.

Высокий мужчина с бычьей шеей встречает нас на пороге здания, засунув в карманы брюк мощные ручищи. Он больше похож на борца или тяжелоатлета, чем на футбольного тренера.

Несмотря на холод, на нём нет верхней одежды, а рукава рубашки закатаны до локтей.

— Вот умеешь ты, Обухов, время для визитов выбирать, — тренер говорит тяжело, будто вместо слов камни ворочает. — Вот вообще не до тебя.

— Но, тренер! — дурачится Обухов. — Что я, зря в такую даль тащился, чтобы на пороге умереть?

Тренер закатывает глаза, тяжело вздыхает и будто бы только что меня замечает. Мажет по лицу рассеянным взглядом, а после смотрит уже пристальнее, изучает.

Он меня что, узнал? Неосознанно отступаю назад, за спину Обухова. Мне неловко и стыдно.

— На минутку? — он дёргает подбородком в сторону, отзывая меня.

Кошусь на Обухова, а тот руками разводит.

Тренер заводит меня в небольшую комнату, закрывает дверь и начинает без предисловий.

— Ты та девушка с видео? Не волнуйся, это не самое страшное в жизни. Я только сказать хотел, что Демид этого не делал.

Молчу, тереблю лямку рюкзака, смотрю куда угодно, только не на тренера. Стыдно.

— Ты же к нему приехала?

Киваю, а сердце клокочет, норовя из груди выскочить.

— Это хорошо, что ты приехала. Может быть, у тебя получится его угомонить. Я… сделал глупость, усомнился в Демиде. На минутку поверил, пригрозил из команды выгнать. Мне стыдно.

Мне тоже, тренер, мне тоже.

Тренер ещё что-то сказать хочет, но в коридоре какой-то шум, грохот и громкие голоса.

— Я убью тебя, сволочь, — этот голос я узнаю из миллионов похожих.

Демид!

— Да это просто шутка была, розыгрыш, — кричит кто-то в ответ и следом снова раздаётся грохот.

— Ох уж эти мальчишки, — сокрушается тренер. — Оставишь на пять минут, а они уже дерутся.

Я бегу вперёд первее тренера, оказываюсь в коридоре, а там Демид… и одна мысль в голове: «Хорошо, что его держит Обухов, хорошо, что он поехал со мной».