Ненавижу за любовь

– …лечите душу, напрочь забывая о ней. Чтение Молитвослова и Евангелия открыли во мне знание прошлых жизней, которых я прожила немало. Среди пациентов есть много великих людей. Нужно внимательно изучить историю болезни каждого, чтобы понять, как и когда они жили, кем были в прошлой жизни. Не спорю, есть среди них насильники и убийцы, которые нуждаются в покаянии и очищении через слово Божье. Знай же, что Сократ, Аристотель, Коперник, Конфуций, Пушкин, Магеллан и многие другие живы! – крикнула она.

Упс, а вот это уже чистой воды бред.

– Найди их, – продолжала женщина, – узнай их, и тогда Россия шагнет на новую ступень эволюционного развития человечества – в эпоху бессмертия! Я знаю, что психиатрия находится в пространстве закона. Я не призываю нарушать его, но очень прошу посмотреть на психиатрию с другой, новой, божественной точки зрения, используя опыт ученых в исследовании подсознания психически нездоровых людей.

– Да-да, совершенно с тобой согласна, но…

– Посмотрите, что происходит в мире! – продолжала она вещать. – Катаклизмы, подавление гласности при помощи карательной психиатрии ведут к хаосу, а в дальнейшем способны привести к вымиранию мировых наций!

– Послушай. – Я подняла руку, чтобы остановить поток ее слов, но она шлепнула меня по ней и продолжала:

– Кто определяет уровень состояния здоровья ваших пациентов, по каким критериям? Неужели вы думаете, что, привязав к кровати человека, вы заставите молчать вселенную?

Ее голос звучал все более патетически.

– Вы должны смотреть шире на их проявления. Вы должны понимать, что нет стандартов поведения у Бога, для него все дети имеют право творить и выражать себя по-разному.

Мне ничего не оставалось, как ждать, пока она выдохнется и закончит свое выступление.

– Психиатры придумали шизофрению, – продолжала больная, – только для того, чтобы не видеть и не слышать высший разум, который несет в себе бессмертие и высшие духовные ценности. Гораздо легче сказать одаренному, что он сумасшедший, и не признавать свою несостоятельность. Люди привыкли ставить на первое место материальные ценности, а что происходит в душе, неважно! Лишь бы успеть заработать на хлеб с маслом. Так происходит в семье, в обществе, в России и во всем мире. И очень жаль, что современного человека, наделенного высокоразвитым сознанием, превращают в подопытного кролика, на котором испытывают различные сильнодействующие лекарства, ввергающие организм в зависимость от них.

Наконец она остановилась. Нужно перевести разговор на какую-нибудь другую тему, а то снова примется разглагольствовать о вселенском разуме.

– Тебя как зовут? – спросила я.

– Елизавета.

– Как английскую королеву.

– Я и есть английская королева. Сейчас я представлю тебя королю.

Очень кстати, подумала я, мне уже давно пора в мужское отделение.

Мы вышли из палаты в коридор. На сестринском посту никого не было. Очень интересно, где же медсестра обретается? А если больному требуется помощь?

– Где же здесь медсестра? – спросила я Елизавету.

– Спит, – кратко ответила она и вполголоса запела: – Спят усталые игрушки…

Я подхватила:

– Книжки спят…

Так с песней мы поднялись на второй этаж, где находилось мужское отделение.

Миновав коридор, мы вошли в большую палату. На кровати, стоявшей почти у самой двери, метался привязанный к ней мужчина. Он явно находился в состоянии сильнейшего возбуждения и отчаянно рвался, пытаясь освободиться от фиксаторов.

– Спрячьте меня, спрячьте! – Его выпученные глаза смотрели на нас с невыразимой тоской и надеждой. – Спрячьте же, спрячьте скорее, пока они снова не пришли за мной!

– Кто они? – осведомился я.

– Как кто? Инопланетяне! Они опять похитят меня, опыты делать будут! Помогите, помогите, пожалуйста!

– А что, они уже похищали вас?

– Конечно! Незадолго перед поступлением сюда! Тарелка ихняя зависла, туман напустила, затем двое гоминоидов вышли – серебристые такие, в чешуе, глаза по чайнику, хвать, и утащили меня на корабель ихний. А потом как давай лазером всего светить, в глаза мигать, колоть чем-то, что-то сбоку отрезали, вон даже шрам остался; электрод японский в извилины впаяли!

– Какой ужас! – искренне посочувствовала я.

– Куда там! Еле живой спасся. Только отпустили – я сразу «Скорую» вызывать. Электрод-то остался, сигналы шлет непонятные, мне и не разобрать толком. Эта, как его, операцию делать надо, а то и взорваться может!

– Ну, надо так надо. Сделаем, какие проблемы!

– Да хрен с ней, с операцией: они меня уже здесь выследили, гоминоиды эти. Прибор у них есть такой: мысли ворует, желания. Поступками управляют.

– Страшное дело!

– Так я же и говорю. Пришельцы у меня в первый же день душу выкрали, только сегодня утром и вернули. Они ж из меня биоробота делали. Вон, вон, гады, сигналы посылают! – Он с ненавистью уставился в потолок.

Я машинально тоже посмотрела вверх.

– А вы знаете, я сейчас не вижу никакого НЛО, – сказала я.

– Да-а?

– Точно говорю, никакой тарелки нет. Она улетела!

– Ну, вот и хорошо, – сказал мужчина.

Кажется, он успокоился.

Я подумала, что Яковлева вряд ли содержат в общей палате.